Часть первая. Первые годы в Gibson. Путь от консультанта до президента.
Я взял интервью у Теда МакКарти в 1992 году, в его офисе в Каламазу, штат Мичиган, недалеко от того места, где Тед оставил свой след в качестве босса Gibson с 1948 по 1966 год. Я беседовал с Тедом, собирая материал для книги The Les Paul Guitar Book, моей первой книги об этих легендарных инструментах, и лесполы стали главной темой нашей беседы.
Когда мы встретились, Теду было уже за 80. Это был дряхлый старик с очень плохим зрением, но в здравом уме и твёрдой памяти. С тех пор, как он покинул Gibson в '66 году, он руководил компанией Bigsby и ещё одной фирмой, производящей фонарики. Тед продал Bigsby компании Gretsch в 1999, и умер в 2001 году в возрасте 91 год.
Тед, вы играете на каких-нибудь инструментах?
Нет, я вообще не музыкант. У меня никогда не было возможности научиться играть. Во время Великой Депрессии я учился в колледже, который закончил в '33м. В свободное от учёбы время, я пытался заработать денег, чтобы оплатить обучение. Моя мать умерла, когда мне было три года, и меня воспитали мои двоюродные бабушка и дедушка – замечательные люди, ставшие для меня матерью и отцом. Они были бедными людьми, и как вы понимаете, я старался принести домой как можно больше денег.
Где вы работали, прежде чем пришли в Gibson?
После колледжа, в январе 1936 года я пришёл в компанию Wurlitzer [производитель фортепиано, электроорганов и музыкальных автоматов, а также розничная сеть продажи музыкальных инструментов – прим. переводчика], где проработал 12 лет. Видите ли, по образованию я инженер. Кроме того, у меня есть опыт в сфере бухгалтерского учёта. Поэтому я занимался многими другими задачами для розничной торговли в компании Wurlitzer. Я жил в восьми разных городах, путешествовал по стране со своей семьёй. Мне очень нравилась эта компания, но она как-то не вписывалась в моё представление о будущем.
Вы были очень амбициозны.
Амбициозен, точно. Поэтому я покинул Wurlitzer 1 января 1948 года. Короче говоря, я ждал приглашения работать в качестве помощника казначея в Brock Candy Company [производитель конфет и сладостей – прим. переводчика]. Я поговорил с мистером Морисом Берлином [Мойше-Герш Берлин, американский предприниматель и изобретатель в области музыкальных инструментов, родом из Кишинёва, Бессарабская губерния, владелец Gibson с 1944 по 1969 годы, до объединения бизнеса с эквадорской пивоварней в лице Нортона Стивенса, (первые буквы имени одного и фамилии другого компаньона образовали Norlin). В 1974 году дело перешло к его сыну Арнольду Берлину – прим. переводчика] из Chicago Musical Instrument Сompany (CMI), которой принадлежал Gibson. Он спросил, не хотел бы я переехать в Каламазу и провести неделю или больше на фабрике, чтобы изучить ситуацию, и дать ему отчёт о том, какие я вижу проблемы в его бизнесе. Так я и сделал.
Ted McCarty
Интервью с легендой, бывшим президентом Giвson их золотой эры.
Тони Бэкон
Перевод с английского.
Предисловие переводчика: Тед МакКарти – человек-легенда, один из тех великих людей двадцатого века, без которых трудно даже представить, как бы повернулась история электрогитары и рок-музыки. С 1948 по 1966 год, Тед руководил компанией Gibson. Позже – Bigsby. С середины '80х, будучи уже слепым стариком, Тед стал наставником Пола Смита, основателя и бессменного руководителя PRS Guitars. В 2001 году Тед покинул этот бренный мир в возрасте 91 года.
Это всего лишь 150 миль от Чикаго, и потратив неделю, я достаточно ясно понял, что я считаю неправильным. Я записал всё это в красивом блокноте и передал ему. Позже он позвонил мне и спросил, не хотел бы я стать генеральным директором.
Что вы указали в своём отчёте?
Топ-менеджмент был слишком раздут. Слишком много вождей, и недостаточно индейцев. По сути, так оно и было, плюс ко всему, работники ненавидели Гая Харта [генеральный менеджер с '30х годов, создатель первых электрогитар Gibson E-150 и ES-150, и концепции современного плоского электромагнитного звукоснимателя ассоциирующегося с именем Чарли Крисчена (у более ранних звукоснимателей, струны электрогитары колебались в пространстве, ограниченном двумя подковообразными магнитами – прим переводчика]. Это был один из топ-менеджеров, и за всё время, что я там провёл, я не встретил ни одного сотрудника, кто не называл бы его за глаза - SOB [сукин сын – прим. переводчика]. Он был из тех людей, которые разгуливали по фабрике с блокнотом (ведут себя так, как будто что-то вынюхивают и усердно записывают), и они не знали, что он задумал. Понимаете? Они ненавидели этого парня и боялись его. Это было очень плохо.
Прежнее здание фабрики Gibson в Каламазу, Мичиган. 1941 год. Фото из исторической публичной библиотеки города
Каталог Gibson конца '30х
Чем больше я думал об этом, тем больше осознавал, что у Gibson огромные перспективы для моего роста, особенно, если я стану президентом. Поэтому я позвонил Берлину и сказал ему, что соглашаюсь на эту работу. По моему, я позвонил ему в четверг и спросил: "Когда ты хотел бы меня там увидеть?" И он ответил "В понедельник". [смеётся] Так что я сказал: "Хорошо, это будет не просто, но я буду там". Так что я пришёл 15 марта и взял на себя управление.
Что вы предприняли первым делом?
Вопрос заключался в том, сколько времени понадобится, чтобы производство начало приносить прибыль. Они постоянно теряли деньги, и год за годом шли ко дну. Видите ли, они возвращались к производству гитар, потому что во время Второй Мировой Войны не могли этого делать. Правительство постановило, что если какой-нибудь инструмент, будь то духовой, или даже гитара, содержит хотя бы 10% металла, то его производство запрещено. А у Gibson всегда был стальной анкерный стержень в грифе.
Таким образом, они были привлечены к выполнению военных заказов. Во время войны они производили электронику для армии, флота и всего остального. Теперь они пытались возобновить производство гитар, но учитывая отношения между сотрудниками и прочие причины, ничего не было сделано, кроме того, что они теряли деньги.
Что вы сделали?
Я обнаружил, что на этой фабрике не было никакого управляющего, который отвечал бы за все отделы. У них были бригадиры в одном цеху, в другом, но не было того, кто бы руководил всеми ими. Невозможно управлять таким образом. Поэтому я выбрал опытного человека, мистера Джона Хьюиса, который работал с ними много лет – он был бригадиром цеха покраски. Я назначил его начальником, и мы работали вместе. Мы решили, что каждый день будем обходить фабрику и искать, какую операцию по нашему мнению можно улучшить.
Тем временем я подружился с сотрудниками. Их было всего 150 человек, и я знал каждого по имени. Я полностью изменил отношение сотрудников к менеджменту. В то время у них был профсоюз United Steelworkers, созданный ещё во время войны. Он всё ещё был влиятельным, и это было костью в горле.
Я пришёл туда 15 марта, и мы терпели убытки в марте и в апреле, но начали получать прибыль в мае, и продолжали зарабатывать прибыль следующие 18 лет, без потерь. Я ушёл оттуда в '66 году, когда купил компанию у Пола Бигзби.
В то же время мы построили новый офис в 1950 году. Фабрика занимала площадь около 250 000 квадратных футов, два городских квартала, и к тому времени, как я покинул компанию, у нас были ещё пара строений, площадью 60 000 и 20 000 квадратных футов. Офис, и две фабрики. В конце того календарного года мистер Берлин дал мне очень хороший бонус, а затем я стал президентом.
Так в каком году вы стали президентом Gibson?
Я думаю, что я официально стал вице-президентом с июня '49го, и президентом с июня '50го. Это всего лишь даты, но во всех отношениях, я был президентом с того дня, как пришёл туда генеральным директором. Мистер Харт ушёл в отставку в ноябре '48го. Поскольку его больше не было, я стал главным исполнительным директором. В то время мне было всего 38 лет, и они не решались назначать меня на эту должность слишком поспешно. Таким образом, хотя, как я уже упомянул, я был фактически президентом. Я работал в качестве генерального директора, но не было никого, кто стоял бы выше меня. Кроме единственного человека, самого мистера Берлина, который был председателем совета директоров.
Кто в то время принимал решения касательно новых моделей?
Ну, я вносил идеи относительно того, что мы могли бы произвести, и отдел дилерских продаж, которым был в основном Chicago Musical Instruments. У нас было несколько менеджеров, которые всё своё время проводили в дороге. Это были высокооплачиваемые сотрудники, большинство из них разъезжало на огромных Олдсмобилах, Бьюиках и Кадиллаках – они хорошо зарабатывали. Мы выросли из штата 150 сотрудников, росли и росли, и когда я уходил в '66м, у нас было около 1200 сотрудников.
Производство гитар Gibson в Каламазу. Фото из исторической публичной библиотеки города
В то время проводилось две выставки в год, летом и зимой. Одна в июне, в Чикаго, другая в Нью-Йорке, или около того. Мы всегда устраивали показы в выставочные дни. На первых порах они представляли собой то, что мы называли гостиничными показами: разные компании снимали номера в крупных отелях, таких как Palmer House, New Yorker, и вы ходили из номера в номер, чтобы ознакомиться с доступными товарами.
Таким образом, мы брали на выставку прототипы, показывали их, чтобы получить реакцию от дилеров. Вы должны были быть дилером, чтобы попасть туда. Изучив реакцию дилеров, мы возвращались на фабрику, и менеджеры могли сказать: "Это хороший дилер, а тот не очень, мы не сможем через него продать достаточно товара". Можно сказать, что таким образом мы могли выбирать модельный ряд.
Я помню, что после того первого года мы создали несколько новых гитар, и я думал, что бы сделать в новом году, чего предложить нового. Ну, в 1948, самыми популярными гитарами, из тех, что мы производили, были цельнокорпусные лэп-стил гитары. Мы продавали их в больших количествах, по сравнению с которым, остальные составляли мелочь. Мы всё ещё производили L-5 и Super 400, но наибольший объём продаж составляли эти солидбади.
Коллаж из вырезок каталога 1940 года.
Дизайнерская компания Barnes & Reinecke начала проектировать эти гитары для Gibson ещё задолго до того, как я туда пришёл. В частности комплект Gibson Ultratone/BR-1 с цельнокорпусной гитарой из клёна и пластика, появившийся в 1946 году. Чикаго был законодателем моды на всё, что производилось в те дни, и эта компания разработала гитары, которые мы производили в то время - цельнокорпусные гавайские лэп-стил.
Gibson Ultratone
Мы не производили в то время испанских цельнокорпусных гитар... Пол Бигзби – единственный в те годы, кто сделал несколько кастомовых цельнокорпусных гитара. Лео Фендер занимался усилителями. У него была небольшая компания по производству усилителей, довольно хороших, но он не производил гитар. У него был талантливый парень, работавший на него в качестве менеджера по продажам, Дон Рэндалл, и так или иначе, они решили заняться производством гитар, потому что, на самом деле Лео Фендер пару раз почти обанкротился на усилителях.
В то время было не так много электрогитар, поэтому и не было спроса на усилители, появившиеся позже. Итак, они увидели эту электрогитару, которую Пол Бигзби сделал для Мерла Трэвиса. Они скопировали её и начали производство. Так они начали расти. Мы не производили никаких цельнокорпусных испанских гитар. Gretsch не производил никаких солидбади. Kay не производил. Epiphone не производил. Просто не было никого, кто бы их производил.
Лес Пол, человек (слева) и гитара (в середине) с Тэдом МакКарти
Часть вторая. Gibson Les Paul и конец эпохи маккартизма (в хорошем смысле слова).
Вы следиили за тем, что делал Fender?
Да, мы поняли, что он набирает популярность на Западе. Он ничего не добился ни в Нью-Йорке, ни в других регионах страны, лишь строго на Западе. Я внимательно наблюдал за ними, и сказал: "Мы должны заняться этим бизнесом. Мы даём ему развернуться – он единственный, кто делает такую гитару". У неё был такой пронзительный визгливый звук, который нравился ребятам кантри'энд'вестерн. Это становилось популярным. Тогда мы обсудили это и решили, давайте сделаем такую же. Тогда я был знаком с Лесом Полом. Лес Пол был новатором, но играл на Epiphone, и я несколько лет уговаривал его играть на Gibson.
Он не собирался бросать Epiphone. Он был верен им. Он сделал ряд улучшений и модификаций на своём Epiphone, на котором он играл, но они не производили гитар с его именем, всё, что они делали – обычные Epiphone. Таким образом, мы взялись разрабатывать собственную цельнокорпусную гитару. Нам нужно было многое узнать о цельнокорпусных гитарах. Они отличаются от полуакустик: другая конструкция, другой звук, другая отдача.
Когда вы начали работать над этим проектом?
Где-то в 1949 или 1950. Мы потратили на это год.
Кого вы имеете в виду, когда говорите "мы"?
Ну, фабрику и моих инженеров. К тому времени у меня было более тысячи сотрудников. Моих ведущих инженеров в области электроники, усилителей и звукоснимателей. Потому что мы производили свои собственные звукосниматели и разрабатывали гитары. Мы начали изучать физику цельнокорпусных гитар. Например, чем жёстче материал, чем твёрже дерево, тем более пронзительный звук и дольше сустейн. Ударите по струне, и она будет звучать очень долго. Даже может быть слишком долго.
Одна из вещей, что мы сделали: взяли железнодорожный рельс, навесили на него бридж, звукосниматель и струнодержатель и протестировали его. Вы можете ударить по струне, прогуляться, вернуться, и она всё ещё будет звучать. Потому что то, что заставляет струну затухать – это то, что заставляет её звучать. Это дерево, понимаете? Итак, мы начали. Мы сделали гитару из клёна, и она звучала слишком резко. Лео использовал ясень, а мы никогда не считали его за древесину. Мы его не применяли.
Что не так с ясенем?
О, это невероятно мягкое дерево, и оно было не особо привлекательным с точки зрения его внешнего вида. В общем, мы использовали много гондурасского красного дерева, клёна, и, конечно же, мы использовали чёрное дерево и палисандр.
Мы сделали гитару из твёрдого клёна, и она получилась неудачной. Слишком визгливо и слишком много сустейна. Тогда мы сделали гитару из красного дерева. Слишком мягко, ей не хватало того, что было у кленовой. Таким образом, мы, наконец, придумали бутерброд из красного дерева с кленовым топом, склеенных вместе. Дальше мы решили: что насчёт формы? Мы хотели, чтобы она была не слишком тяжёлой. Fender был очень крупным, и с таким сочетаниям дерева получался тяжёлым. Так что мы сделали нашу гитару немного меньше, в традиционном форм-факторе.
Как вы сперва назвали гитару, которая стала моделью Les Paul?
Это была просто гитара, над которой мы работали, это был… проект. Мы всегда делали арочные топы у своих лучших гитар, и у нас были действительно крутые станки для фигурной резки. У Лео Фендера не было таких станков. И они привинтили гриф к корпусу через металлическую пластину со стороны нижней деки. Мы всегда вклеивали гриф, делая его с корпусом единым целым. Я сказал: ОК, давайте сделаем верх этой штуки выпуклым. Мы вырезали кленовый топ таким же, как мы делали на L-5 и L-7.
Чья это была идея?
Я работал с другими инженерами, мы усаживались как за круглым столом, и говорили об этой гитаре: "Давайте сделаем то, давайте попробуем это…"
Сколько вас было?
По-моему нас было четверо. Я, мистер Хьюис, человек, который отвечал за отдел по обработке дерева [вероятно Ларри Аллерс] и один из гитаристов из цеха окончательной сборки [вероятно Рэм Уолл]. Ну и, конечно же, Джулиус Беллсон [помощник казначея и менеджер по персоналу] и Уилбур Маркер [руководитель департамента сервисного обслуживания и менеджер по заказным инструментам]. Люди, которые работали на меня – все занимались этим. И мы, наконец, придумали гитару, которая была привлекательной. И, насколько мы поняли, у неё был тон, у неё был резонанс, и у неё также был сустейн, но не чрезмерный.
Сколько времени понадобилось, чтобы добраться до этой точки?
Около года. Тони Моттола, был, вероятно, гитаристом номер один в Нью-Йорке в то время. Я отправил один экземпляр, чтобы узнать его мнение. Он был исключительно акустическим гитаристом, он не слишком много думал о каких-либо электрогитарах. Его мнение было полезно.
А почему вы выбрали именно его?
Потому что я очень хорошо знал его. Он был отличным музыкантом, одним из лучших в этой стране. Так что я собирал оценку от него и от нескольких других музыкантов
Что он сказал о гитаре?
Ну, она не особо заинтересовала его. Это была цельнокорпусная гитара, а он акустический музыкант. Но он сказал, что это симпатичная гитара, и она неплохо играет, и на этом всё закончилось. Эффекта бомбы не произвела, во всяком случае. Итак, у нас уже была гитара, и нам нужен был повод, чтобы начать производить её серийно. Ни одна из других крупных гитарных компаний не имела никаких дел с солидбади. Их суждение было таким, что любой, у кого есть ленточная пила, может сам сделать такую гитару, вместо того, чтобы её купить. Ленточная пила с транспортиром – всё, что вам нужно.
Гитара, которая у вас была на том этапе – именно та, что пошла в производство?
Вы говорите о Les Paul? Да, именно так. Я подумал, знаете ли, в то время Лес Пол и Мэри Форд взлетели очень высоко. Они, вероятно, были вокально-инструментальной командой номер один в США. Они зарабатывали миллион долларов в год. И зная Леса и Мэри, я решил показать им эту гитару.
В то время они жили в охотничьем домике друзей в Делавэр-Уотер-Гэп, который находится в горах Пенсильвании. У Кэрол, сестры Мэри, был почти идентичный голос. Они могли выступать дуэтом с одной из них за кулисами. Они часто так делали, и это звучало, как будто Мэри поёт дуэтом сама с собой. Их басистом был Уолли Кеймин, а он был мужем Кэрол, так что они все четверо были группой. Все вместе они жили в этом домике в горах.
Я поговорил с Лесом по телефону, а затем с Филом Браунштейном, его финансовым менеджером и нью-йоркским бухгалтером. И так, я назначил встречу Филу, полетел в Нью-Йорк, позавтракал, сел в его машину, и у меня была с собой эта гитара.
Вы обсуждали коммерческую сделку?
Да, бизнес. Мы были готовы платить Лесу роялти за использование его имени. Это был целый день езды от Нью-Йорка. Мы попали туда поздно ночью, под проливным дождём. Это была та ещё ночка. Во всяком случае, пока мы туда добрались, мы преодолели тяжёлую дорогу и много ещё чего.
"И так, Лес, у меня есть кое-что, и я хочу, чтобы вы на это взглянули!" Он взял гитару и начал играть… Он играл одно, он играл другой… И он закричал: "Эй, Мэри!" там был наверху балкон со спальнями, ведущими на наго, и Мэри была наверху. Он закричал: "Эй, Мэри, иди сюда, я хочу, чтобы ты на это взглянула!" Мэри спустилась вниз, и он попросил: "Играй, Мэри, я хочу посмотреть на это со стороны, и услышать что ты об этом думаешь!" Она взяла гитару, сыграла, и сказала: "Мне это нравится!"
Она была хорошей гитаристкой, я так думаю.
О, да. Хорошей гитаристкой, а также хорошей певицей, и очень красивой леди. Итак, Лес сказал: "Дай мне гитару", и сыграл ещё немного. Он повернулся к Мэри и сказал: "Послушай, они очень близки нам, я думаю, мы должны присоединиться к ним. Что ты думаешь?" Она повторила: "Мне это нравится!"
Что подразумевал Лес под словами "очень близки нам"?
Ну, как вы знаете, Лес Пол был одним из этих творческих парней: он разработал несколько звукоснимателей, он был одним из первых в стране, кто занимался многоканальной записью. Он модернизировал свой Epiphone, внёс в его конструкцию множество изменений, установил на него несколько звукоснимателей собственной конструкции. Как я уже упоминал, я преследовал его в течение нескольких лет, пытаясь уговорить его в пользу Gibson, но безуспешно. И так, я рассказал ему наши планы, и что мы хотим назвать это моделью Les Paul.
Лес установил сплошной центральный блок на несколько своих гитар, и он рассказывает, что показывал эту гитару парням из Gibson в начале '40х годов.
О да, ещё до того, как я пришёл туда. Он принёс на Gibson гитару, так называемое "бревно". Он показал его мистеру Берлину. Ничего не вышло. У него ни формы, ни внешнего вида. Никакой косметической привлекательности. Наша же гитара была красивой.
Gibson Les Paul Goldtop 1952 года
Во всяком случае, я сказал ему, что мы заплатим ему роялти. Я не адвокат, и не Фил Браунштейн ни лес не были ими. И так, мы подошли к заключению контракта. И у меня есть своя теория насчёт контрактов. Чем они проще – тем лучше. Если у вас пять страниц белиберды, которые я называю шаблонными, вы нанимаете умного юриста, и он обязательно найдёт в них лазейки. Простой же понятен любому. Так что мы начали с него. Первым делом, мы написали, сколько заплатим ему за гитару. Это устраивало его, и устраивало Фила.
Вы можете вспомнить, о какой сумме шла речь?
Конечно. Но я не знаю, насколько уместно её называть.
Мне было бы очень интересно узнать.
По доллару с каждой гитары. Сперва мы говорили о пятилетнем контракте. Мы договорились той же ночью. У каждого из нас была копия, написанная от руки. Лес мог передать её своему юристу, а мы нашему, и если возникнут какие-либо вопросы, мы встретимся все вместе и решим их. И знаете, в этом контракте не было ни одного слова, которое потом бы изменилось. Ни одного. Поэтому, я вернулся на фабрику, и теперь у нас была модель Les Paul.
С вашей точки зрения, вероятно, хорошо было иметь его имя на вашей гитаре, благодаря его известности.
Конечно! Вот так. Я годами пытался уговорить его играть на наших гитарах [смеётся], но безуспешно. И у нас наконец-то появилось то, что ему понравилось. И так, мы начали производить эти гитары. Единственное изменение…у нас был обычный трапециевидный струнодержатель, и Лесу пришла в голову идея, вместо того, чтобы пронизывать струны через струнодержатель, оборачивать их вокруг прочного стального бриджа. Ему так нравилось больше, поэтому мы изменили конструкцию. Затем, несколько лет спустя, мы пришли от него к тому, что называют бриджем McCarty, у которого есть шпильки, чтобы двигать его, регулируя мензуру.
Gibson Les Paul Goldtop 1955 года
Использовали ли вы традиционные технологии Gibson для нового цельнокорпусного Les Paul?
Да. Не забывайте, что прежде, чем производить эту гитар, мы всегда делали полуакустики. Это была наша первая цельнокорпусная гитара, так что, несомненно, некоторые традиционные для полуакустик технологии были применены в этой гитаре. Одним из них был арочный верх, но я сделал его главным образом потому что хотел реализовать в гитаре то, чего не мог сделать Лео.
Понимаете ли, мне никогда не нравился Лео [смеётся]. Никто в индустрии его не любил. Всё потому что он не хотел вступать ни в одну из ассоциаций. Он не встречался с нами. Он ни с кем из нас не имел дел. Все считали его выскочкой. Но как бизнесмен, он был очень успешен. Он получил большой куш от CBS, когда продал им своё дело. В любом случае, это сильно отличается от истории с Мэри и Лесом. Они приходили ко мне много раз. Мы стали очень хорошими друзьями. Моя жена и Мэри были очень хорошими подругами.
В конце четвёртого года нашего контракта Фил Браунштейн позвонил мне. Они всё ещё зарабатывали большие деньги. Он сказал: "Тед, давайте продлим контракт, не дожидаясь окончания пятого года". Итак, мы продлили контракт через четыре года, и он был тем же самым. Тоже контракт, только дата продлена.
На какой срок он был продлён?
Ещё на пять лет. И примерно в течение следующего периода, возможно через восемь лет после того, как мы начали сотрудничество, Лес и Мэри начали разводиться. И Лес… ну вы его знаете… Это было может быть где-то после 1960 года или около того… Его не интересовали деньги, не хотел, чтобы что-то напоминало ему о разводе, и мы тоже больше не хотели продлевать контракт. Поэтому мы отказались от его имени на гитарах.
Между тем, у нас были Les Paul Custom, Les Paul Junior… У нас было около четырёх или пяти моделей. Эти инструменты, каждый из них, приносили ему роялти по одному доллару с каждого экземпляра, и мы производили их тысячи. Таким образом, мы продолжали делать те же гитары, и просто называли их SG вместо Les Paul. Мы сменили имя Les Paul на SG, что означает Solid Guitar.
Когда мы впервые выпустили Les Paul и Лес начал играть на нём, он был очень ценен для нас. Он постоянно мелькал по телевизору, он играл в Лас-Вегасе. Он и Мэри были на глазах у публики, и это было прекрасно для нас. Мы с Лесом стали близкими друзьями. Они останавливались у меня дома (когда моя дочь уезжала на учёбу в колледж), мы общались и дружили.
Конечно, я переживал за Леса, из-за этого развода. Мы как-то немного отдалились. И он действительно шёл ко дну также стремительно, как стремительно падала его популярность. Думаю, это было худшее, что когда-либо с ним случалось в его жизни. Мэри была воплощением соседской девушки. У неё не было оперного голоса, и ли чего-то в этом роде, но у неё был очень приятный голосок, и она была очень привлекательной женщиной и очень хорошим человеком. И конечно, у них было много золотых пластинок. Они выпускали новую песню, и она сразу же становилась хитом.
Так или иначе, когда мы впервые представили Les Paul на выставке, Фред Гретч, мой близкий друг, подошёл ко мне и спросил: "Как вы могли пойти на это? Почему и зачем ты сделал это для Gibson?" Мы были хорошими друзьями, и я ответил: "Фред, кто-то должен остановить этого парня, Фендера, он просто пытается захватить рынок". Он сказал: "Тед, любой, у кого есть ленточная пила с транспортиром, может сделать цельнокорпусную гитару. Но чтобы Gibson… Я просто не могу поверить в это!" Знаете, никто из них годами не решался выпустить цельнокорпусную.
Некоторое время нет.
Годами!
Оборачиваемый бридж был единственным вкладом Леса Пола в конструкцию гитары.
Да. Только он.
Он рассказывал, что разработал гораздо больше, чем это.
Что именно. Что он придумал, как он утверждает?
В одном из интервью он утверждает, что разработал всё, кроме арочного топа.
[смеётся] Ну, вообще-то, я вам подробно рассказал, как это было с Les Paul. Мы потратили год на разработку этой гитары, и он никогда её не видел, пока я не взял её в Пенсильванию.
Так почему же он так утверждает?
Я не знаю. Но что там уникального в конструкции, помимо арочного верха и формы?
Я предполагаю, что комбинация клёна и красного дерева, важна для конструкции.
Сэндвич? Он никогда не видел этого. Я уверен, что он и не подозревал этого много лет.
Как насчёт покрытия голдтоп?
Мы сделали его, потому что золотистое покрытие скрывала дефекты древесины, придавая гитаре косметически привлекательный вид. Теперь [разговор идёт в 1992и] они делают гитары из клёна с… как они это называют? Стёганый клён, да. Если это был клён, то он должен быть как у скрипки, должен быть идеальным, не иметь никаких разводов и прожилок.
Мы обычно покрывали его той золотистой краской. Затем мы выпустили Custom, покрасили его в чёрный цвет. Таким образом, пока покрытие было непрозрачным, никакие разводы или прожилки не имели никакого значения. Всё было чёрным.
Почему вы выпустили Les Paul Custom?
Мы просто решили выпустить ещё одну гитару. Понимаете, у разных музыкантов разный вкус и тому подобное. У Chevrolet целая куча моделей, у Ford целая куча моделей… кроме того, для этого были веские причины. У нас было всё больше и больше проблем с поставками действительно хорошего красного дерева из Гондураса [имеется в виду Британский Гондурас, с 1981 года - Белиз - прим. переводчика]. Всё больше мы получали красное дерево с прожилками и всё такое.
Gibson Les Paul Custom Black Beauty 1957 года
Так что Les Paul Custom был цельным, он не был бутербродом. Он был целиком из красного дерева, но покрашенного в чёрный цвет. Таким образом, можно было скрыть все эти прожилки и сделать из него Custom. Мы добавили ей окантовку и другие вещи и продавали по более высокой цене.
Так зачем переходить целиком именно на красное дерево? Для звука?
Нам нравилось красное дерево. Это отличная древесина для обработки. Мы использовали его для грифов наших бюджетных полуакустик вместо клёна с палисандровой вставкой. Но я никогда не позволял себе влюбляться в то, что разработал я сам или другие люди. Как диктовал рынок, так мы и делали. И качество. Качество прежде всего. Я не одобрил бы то, что было бы недостаточно хорошим.
Как насчёт моделей Les Paul Junior и Special?
Ну это были недорогие версии. Появился совершенно новый рынок для подростков, которые не могли позволить себе другие модели. Мы сделали их для него.
Эти модели, казалось, были направлены на конкуренцию с Fender.
[долгая пауза] Я никогда не обращал на него столько внимания. Мне просто не нравилась манера Лео работать с людьми, общаться с людьми, и ещё много чего. И он всегда пытался подать в суд на кого-либо, и мне это никогда особо не нравилось.
Имело ли название Les Paul TV какое-либо отношение к Fender Telecaster? У них даже цвет более-менее похож.
Нет. Я никогда не знал, что они производили. Я никогда не видел ни одного из их каталогов.
Позже вы изменили форму Junior и Special на дабблкат. Почему?
Ну, гитаристы хотели иметь возможность прижимать шестую струну большим пальцем, но это было для них недостижимо, потому что был всего лишь один вырез со стороны тонких струн. Так что мы сделали для них ещё один вырез с другой стороны, чтобы они могли это делать. Мы всегда делали то, что хотели гитаристы, также, как и во всём остальном. Именно поэтому они и тянулись к нам.
Gibson Les Paul Junior Double Cutaway 1959
Я построил на этом целый бизнес [напоминаю, что речь о 1992 году]. У нас сейчас есть дочерняя компания, которая производит фонарики, она куплена '68 году. И когда мы её купили, она производила всего лишь две модели, и это не слишком много. Теперь у меня целый каталог различных видов фонариков: фонарики на гусиной шее, и так далее. И многие идеи пришли от людей, которые приходили ко мне и спрашивали: "Можете ли вы сделать это?" Итак, мы начинаем это делать, а потом: "Эй, хорошая идея. Мы поместим её в каталог". Это всё та же старая история. Если вы производитель, и занимаетесь бизнесом, чтобы зарабатывать деньги и оставаться в бизнесе, вы должны идти в ногу с тем, чего хотят люди.
Вы общались с Лесом Полом, после того, как контракт был расторгнут?
Да. Конечно. Видишь, ли, Gibson позже возобновил с ним отношения. Он приезжал в наш город, посещал фабрику, которая тогда ещё была там, он приходил ко мне. Мы сидели и разговаривали. Мы были друзьями и до сих пор друзья. Не было никакой вражды из за того, что он расстался со своей женой. Это его дело. Но это было моё дело, когда люди не хотели крутить его записи, и он дошёл до того, что в основном играл на ярмарках. Летних ярмарках, ярмарках штата, окружных ярмарках и так далее.
Почему вы покинули Gibson?
Почему? [смеётся] Ну… Основная причина состояла в том, что я чувствовал, что пора уходить, потому, что я предвидел грядущие проблемы, и я не думал, что хочу пройти через всё это. Мне было уже 56 лет. Я поговорил с Полом Бигзби, и согласился купить его бизнес. А затем, здесь, в Каламазу, мой агент по недвижимости нашёл это здание. Там не было ничего, пустой клуб.
Вы бы купили Bigsby, если бы не предвидели эти грядущие проблемы в Gibson?
Мои личные чувства были бы совершенно другими. Я бы не был так восприимчив к переменам. Я никогда не сожалел об этом. Все мои друзья сказали мне, что они думают, что я сошёл с ум. Абсолютно не в своём уме. Говорили: "Ты разоришься через полгода. Это маленькая компания". Они говорили: "Ты просто не можешь этого сделать". OK. В тот первый год, 1966, здесь уже было два прилегающих здания. Мы оплатили постройку второго здания, и сдали его под бизнес-офисы.
В это же время, Gibson становился частью Norlin.
Да. CMI был продан ECL через несколько лет после моего ухода. Это была сделка между Нортоном Стивенсом и Морисом Берлином, президентом Chicago Musical Instruments. Поэтому, когда ECL приобрела Chicago Musical Instruments, Norlin получил новое имя. Nor от Нортона и lin от Берлина. Глупость! Абсолютная глупость! Ничего не значит! Chicago Musical Instruments имели имя, гремящее по всей стране. Стивенс думал, что это слишком местечково, чтобы название компании было привязано к городу.
Кажется, у многих людей сложилось определённое мнение о том, каким был Gibson, каков он сейчас, и каким должен быть.
Это верно, и в Gibson знают это. Недавно я беседовал с парой своих бывших коллег. [смеётся] Они рассказали, что сделали партию никудышных гитар в Нэшвилле, когда впервые начали их там производить [в 1975 году] – очень плохих. И многие дилеры по всей стране настаивали на том, чтобы гитары были сделаны в Каламазу. Они отказывались покупать гитары из Нэшвилла. За прошедшие годы качество заметно улучшилось, и многие гитаристы говорят мне, что сейчас это довольно хорошие гитары.
Ещё одно интервью с этим величайшим человеком XX века вы можете прочесть по ссылке
Об авторе: Тони Бэкон пишет о музыкальных инструментах, музыкантах и музыке. Он является соучредителем Backbeat UK и Jawbone Press. Его перу принадлежат The Ultimate Guitar Book, The Gibson Les Paul Book, History Of The American Guitar и многие другие интересные книги. Тони живет в Бристоле, Англия. Больше информации на его веб-сайте.
ПОДДЕРЖАВ GUITARBLOG.RU ДОНАТОМ
