Rik Emmett
Интервью
Джо Боссо
Guitar World, август 2023
перевод с английского
Бывший гитарист Triumph рассказывает обо всём: о назойливых сравнениях с Rush, преимуществах комбинезонов и нелёгкой борьбе за американский рынок.
В конце семидесятых и в восьмидесятые годы прошлого века немногие группы подвергались такой критике со стороны музыкальных журналистов, как Triumph. "Безликие" и "корпоративный рок" - вот два ярлыка, которыми регулярно награждали канадское пауэр-трио, состоящее из гитариста-вокалиста Рика Эмметта, бас-гитариста Майка Левина и барабанщика-вокалиста Гила Мура, и это были одни из самых невинных эпитетов, брошенных в адрес группы.
Признаться, Triumph никогда не считали себя чем-то большим, чем гладким, хорошо смазанным, турбированным коллективом, который ослеплял свою аудиторию дымовыми шашками, лазерами и огнеметами, одновременно исполняя такие бьющие в голову, заставляющие поднимать кулаки в воздух AOR-гимны, как "Lay It on the Line", "Magic Power" и "Fight the Good Fight". Чёрт, они даже назвали один из своих альбомов Rock & Roll Machine, просто на случай, если их тонкости кому-то покажутся непонятными, а в честь своего ослепительного сценического шоу они назвали песню "Blinding Light Show". "Мы определённо не собирались быть мишенью критиков", - безапелляционно заявляет Эмметт. "Когда Майк и Гил создавали группу, они представляли себе масштабную постановку с большим количеством света и эффектов. Они назвали ее Triumph не просто так - это была группа для тех, кто сидел на задних рядах и переживал трудные времена в жизни.
Мы давали им вдохновляющие послания и устраивали грандиозное шоу. Мы никогда не нравились критикам. Им не нравились такие группы, как Styx, Foreigner или Rush.
Rolling Stone ненавидел эти группы". Эмметт и сам предоставил критикам немало поводов. В то время, когда мода на панк и новую волну варьировалась между короткими причёсками и кожей (The Clash, Sex Pistols) или короткими причёсками, костюмами и узкими галстуками (Blondie, the Knack), выбор гитариста вызывающего образа в качестве сценического наряда - красные, белые или чёрные обтягивающие, обнажающие грудь комбинезоны, не похожие на костюмы Теда Ньюджента - был антитезой крутости. "Очевидно, что в них присутствовал элемент карикатурности", - говорит он, - "но когда ты начинаешь играть в рок-группе, ты хочешь выглядеть круче, чем в жизни. Я был самоуверен, и я был в космическом корабле, который взлетал. Когда тебе 25 лет, ты не думаешь о том, как изящно состариться. Только когда мне стало за 30, я начал взрослеть". Он смеётся, а потом добавляет: "Но знаете, в этих комбинезонах был очень функциональный элемент. После шоу я мог вернуться в отель и постирать их вручную в раковине в ванной. Это удаляло весь пот и запах. Я давал им высохнуть после душа, и на следующий день я был готов к работе". Успех на родине не был для Triumph само собой разумеющимся ("Нам потребовалось несколько лет, чтобы оправдать своё название", - шутит Эмметт); только в 1977 году, когда они выпустили кавер-версию песни Джо Уолша "Rocky Mountain Way", их стали по-настоящему крутить по радио. Пробиться на американский рынок было ещё сложнее.
Наконец, в 1979 году их рокерская песня "Hold On" покорила FM-диджеев Среднего Запада, а их следующий сингл "Lay It on the Line" продолжил движение вперёд и привёл третий альбом группы, Just a Game, к золотому статусу. Но даже когда Triumph пробивались в Штаты, они постоянно сталкивались со сравнениями с другим хард-роковым канадским трио. "Я имею в виду, что у вас есть две группы из Канады, состоящие из трёх человек, вокалисты поют довольно высоко, а гитаристы - блондины - я понимаю", - говорит Эмметт. "В музыкальном плане Rush сильно отличались от нас. Они были гораздо более прогрессивными, и весь их ансамбль был очень добросовестным. Группа, в которой я играл, была совершенно другой. Гил был бы вполне счастлив играть в Kiss или Bad Company. Я же стремился к более высокому уровню. Я хотел сочинять песни, приближённые к поп-музыке, но другие ребята хотели блюзовой основы. Они хотели тяжести арены. В итоге между нами возникло напряжение, и через некоторое время я захотел уйти". Эмметт покинул Triumph - в 1988 году, в то время, когда стиль группы - мужественный рок - затмили такие коллективы, как Mötley Crüe, Bon Jovi и Guns N' Roses. Левин и Мур продолжали работать с канадской сессионной звездой Филом Иксом, пытаясь заполнить место Эмметта, но к 1993 году они завязали. Эмметт же добился значительного успеха в качестве сольного исполнителя, выпустив множество альбомов в стилях рок, поп, джаз, классика и фолк.
Эмметт не общался со своими бывшими коллегами по группе почти 20 лет. "Мне было очень больно", - говорит он. Наконец, в 2007 году они появились вместе в Торонто, когда их ввели в Зал славы канадской музыкальной индустрии, и за эти годы они воссоединились для трёх концертов - их последнее выступление состоялось на мероприятии Triumph Superfan Fantasy в 2019 году, которое было снято для документального фильма 2021 года Triumph: Rock & Roll Machine". "Документальный фильм был своего рода санированной версией Triumph", - говорит он. "Скоро выйдут мои мемуары, и в них вы узнаете мою правду".
Когда вы пришли в группу, ею практически полностью руководил Гил Мур. Это дало вам повод задуматься?
Нет, не дало. У нас было что-то вроде менталитета "Трёх мушкетеров". Да, это была группа Гила. Его имя стояло на контрактах, он руководил продюсированием.
Он подписывал все чеки. С этим никогда не было никаких проблем. Потом Гил и Майк решили подать в суд на RCA и расторгнуть контракт, мы перешли в MCA и набрали целую кучу долгов. Потом записи MCA пошли не очень хорошо. Напряжение стало нарастать, и в '86-м году всё пошло прахом.
Вам нравилось много британских гитаристов, но вы также были поклонником джаза. Как это сочеталось с тем, чем хотели заниматься Гил и Майк?
Ну, блюз был общим для всех. В рок-н-ролле основа - блюз, как и в джазе. Но если я сочинял более попсовую мелодию, ребята хотели сделать её тяжелой. Я вставлял больше пауэр-аккордов и Таунсенда. Какое-то время это работало.
Но да, я любил всех этих английских ребят - Бека, Пейджа, Клэптона. Конечно, я начинал с Beatles, и я любил Хендрикса. Ричи Блэкмор оказал на меня огромное влияние. Его фразировка и выбор нот были совершенно уникальными. Стив Хау был ещё одним влиянием. В колледже я увлёкся Уэсом Монтгомери и Кенни Барреллом. Я рассматривал джаз как логическую ступень моей эволюции как гитариста.
Группа получила первое настоящее признание в эфире с кавером "Rocky Mountain Way". Это та вещь, над которой вы, ребята, джемовали?
Да. Когда мы начинали, у нас было три сета: Один - Led Zeppelin, второй - попурри из Zeppelin, а потом мы исполняли несколько композиций, которые пел Гил. "Rocky Mountain Way" была одной из них. Мы были в студии, и у нас не было достаточно материала, поэтому мы записали "Rocky Mountain Way". Канадское радио было в восторге от этой песни".
Как следует из документального фильма, Гил стоял за ярким сценическим шоу группы. Что вы думаете о масштабном продюсировании?
Когда группа собралась, у Гила было больше юношеских амбиций, а Майк был больше похож на азартного парня с большой дороги с такими же амбициями. У меня были такие же амбиции. Я считал их самыми умными музыкантами, которых я когда-либо встречал. Они посмотрели на меня и сказали: "Посмотри на этого парня. Он может петь и играть. Он может носиться по сцене и устраивать шоу. Он готов к этому - он наденет комбинезон!" [смеётся] И мне это понравилось. Всё это нас объединяло.
Группе было довольно сложно пробиться в Штатах. Вы когда-нибудь думали, что этого не произойдет?
Бывали моменты, когда я так думал, но Гил и Майк? Ни за что. Их целью было пробиться в Штатах, а не в Канаде. Это было трудно, чувак, невозможно! Когда мы подписали контракт с RCA, мы разработали план: Мы пошли в банк, взяли огромный кредит, купили тягач с прицепом, огромную акустическую систему и свет. Когда мы приезжали в такое место, как Питтсбург, мы могли сказать промоутеру, что ему не нужно платить за аренду оборудования - у нас есть своё собственное. Таким образом, он мог заплатить нам больше.
Майк и Гил очень умно подходили к гастролям. Майк ходил по радиостанциям и просил их рекламировать наши концерты. Мы продавали очень дешёвые билеты - 99 центов за вход. Радиостанции насыщали рынок рекламой, а мы сражали публику огнём и фаерами.
Каждый раз мы производили фурор. Так всё и началось. У Майка и Гила было видение. Конечно, и я был чертовски хорош. Вы приходили на концерт и видели, как Рик Эмметт поёт и играет. Если бы я был отстойным, ничего бы из этого не вышло. Но я не был отстойным - я был чертовски хорош. Это звучит эгоистично, и я не имею в виду это. Я не был лучшим гитаристом или певцом, но когда вы видели меня, вы говорили: "Чёрт, чувак, этот парень довольно хорош".
В группе вы играли на разных гитарах - даблнэках Gibson, Ibanez и Dean. Но вашей основной гитарой была Framus Akkerman. Что особенного было в этой модели?
Она была очень удобной для игры. Что мне в ней нравилось, так это то, что она давала мне индивидуальность. В то время её никто не использовал. Даже Ян Аккерман играл на ней не так часто. У неё был очень широкий гриф - он был почти как на классике. Когда я привык к нему, я обнаружил, что на нём очень легко играть. Вероятно, в моей игре есть элемент фингерстайла, поэтому мне не нравились тонкие грифы. Вся эта полуакустическая фишка была классной. Это было что-то среднее между Les Paul и 335.
В первой половине восьмидесятых группа привлекала большое внимание на стадионах, но продажи ваших альбомов и трансляция по радио не соответствовали количеству проданных билетов на концерты. Трудно ли было смириться с этой двойственностью?
Знаете, мы всегда представляли себя как стадионную группу, даже в самом начале. Мы продвигали живое шоу. Помню, когда вышел Allied Forces, мы крутились на FM-радио и стали золотыми. Другие ребята сказали: "RCA видит в нас культовую группу, которая годится только для золота.
Нам нужен более крупный контракт. Мы хотим выйти из игры. Нам нужен лейбл, который будет выделять нам бюджеты на раскрутку, как это делают с Styx и Foreigner". Дело в том, что мир менялся, и мы выходили из моды. Появились такие группы, как Bon Jovi.
Примерно в это время на группу давили, требуя выпускать хитовые синглы и приукрашивать свой образ в клипах.
Да, и это не было похоже на меня. Я люблю песни и их сочинение. А видео... Duran Duran снимали что-то с тиграми и манекенщицами. Внезапно наши волосы стали недостаточно длинными. Мы должны были накраситься. Я не понимал, какое отношение это имеет к нашей музыке. В тот момент я хотел заниматься музыкой по-другому.
Как долго вы думали "Это конец", прежде чем решили завязать с этим делом?
Видите, вы крадёте кое-что из моих мемуаров. [смеётся] Через некоторое время я сказал: "Стоп, я больше не хочу этим заниматься.
Как мне найти выход?" Неудачи начались, когда мы сменили лейбл с RCA на MCA, примерно в '83-м и в '84-м. Я стал очень скептически относиться к тому, чем была группа и что она значила для меня. Но у нас было так много совместных дел, так что это было трудно. Я обратился к адвокату группы и спросил: "Как мне выпутаться из этого?". Он ответил: "О, не надо. Молчи, и мы придумаем, как с этим справиться". В '86-м или '87-м я сказал ребятам: "Я хочу уйти", а в '88-м всё было кончено.
Вы не общались с Гилом и Майком почти 20 лет. Что послужило поводом для возобновления общения?
Примерно в 2006 году мой брат заболел раком. Он говорил о том, что ему нужно связать концы с концами в своей жизни, и сказал: "У тебя есть багаж, который тебе нужно уладить". Я ответил: "Да ну тебя на фиг, не перекладывай это на меня". Сначала я не хотел этого слышать, но это стало катализатором. Это заняло много времени. Наконец, где-то в 2007-м году, я сказал: "Хорошо". Да, это продолжалось почти 20 лет.
В документальном фильме есть фраза: "И на пике их популярности гитарист уходит!" И я подумал: "О, Боже, это неправда". Я попросил адвоката прочитать главу в моей книге, где я рассказываю об этом, просто чтобы убедиться, что это кошерно.
Надеюсь, я не испорчу всё то хорошее, что я сделал для примирения. Приятно снова видеть этих ребят. У меня своя жизнь и свои дела, и я не обязан участвовать в их жизни. Это было одним из условий, когда я вернулся. Я сказал: "Если вы хотите отыграть несколько концертов, хорошо. Но я больше не в группе".
В работе находится трибьют-альбом Triumph. Вы принимаете в нём участие?
Нет, Triumph не является частью моих дел. Я нахожусь на расстоянии вытянутой руки от всего этого. Продюсером альбома будет Майк Клинк. Я не знаю, кто из музыкантов будет исполнять кавера, но я знаю, что Энди Карран записал версию "Blinding Light Show" с Алексом Лайфсоном. Он показал её мне, и она дико отличалась от нашей. Это было потрясающе, но полностью переосмыслено. Странно, что наши песни так переосмысливают. Я могу только представить, каково было Леонарду Коэну услышать две дюжины версий "Hallelujah" за один год. Я беру пример с него. Когда кто-нибудь спрашивал его: "Что вы думаете об этой версии "Hallelujah", он отвечал: "О, это одна из лучших вещей, которые я когда-либо слышал»" [смеётся].
