GUITARBLOG.RU

 

Гитарно-музыкальный исторический журнал

Metallica

 

 

The Hard Way

 

 

 

 

 

 

 

Интервью: Джеймс Хэтфилд и Кирк Хэмметт из Metallica о своей тональной эволюции, искусстве риффа …и справедливости к Ларсу

 

 

Роб Лэинг

Total Guitar, Декабрь 2016

Полная версия (в электронной версии журнала публиковалась вдвое сокращённой)

Перевод с английского

 

Фото - Джимми Хаббард

Новый альбом Metallica доказывает, что самая успешная метал-группа в мире не планирует покидать свой трон в ближайшее время. Мы беседуем с Джеймсом Хэтфилдом и Кирком Хэмметом о том, как покопаться в себе, вырваться и снова стать крутыми...

 

У каждого из нас есть своё мнение о Metallica – Lulu, Ларс, Load, вау-вау Кирка, Some Kind Of Monster… этот звук малого барабана на St Anger. Трудно найти даже двух человек, которые согласились бы с тем, какой альбом является для них определяющим.

 

И в этом заключается их величайший дар, качество, которое сделало их музыку навязчивым ритуалом для нас, гитаристов, вдохновлённых аккордами Fade To Black, трясущих головой под Enter Sandman и корчащих гримасы во время секса, пытаясь угнаться за беспощадным ритмом даунстрока Master Of Pupperts.

 

Как музыканты, композиторы и шоумены, Джеймс Хэтфилд и Кирк Хэмметт помогли поднять стандарты хэви-метал на такую высоту, которой еще никто не достигал. Они вышли за рамки жанра, они были хедлайнерами Гластонбери [музыкальный фестиваль в Англии, называемый Британским Вудстоком – прим. переводчика], и имя их группы знает даже ваша бабушка. И все же многие задаются вопросом, какая группа примет от них эстафету.

 

Оказывается, они еще не закончили. Спустя восемь лет после Death Magnetic у них есть альбом, который удивит слушателей. Если вы всегда верили, что они могут, или же если вы в них глубоко разочаровались, либо просто считаете, что они уже дали металлу более чем достаточно, то Hardwired... To Self Destruct - для вас.

 

Это не гипербола – Metallica  легко вернула себе грув '90-х, записав свой лучший диск со времён Черного Альбома. И в этом 80-минутном двойном альбоме, музыка которого, написана в основном ядром группы из тандема Хэтфилда и Ларса Ульриха, также заметно, что и Хэмметт тоже сменил направление.

 

"Metallica - это совместный процесс", - говорит нам Кирк. "Несмотря на то, что Джеймс и Ларс пишут львиную долю песен, мы все здесь, чтобы помочь друг другу сделать лучший альбом, на который мы только способны". Итак, мистер Хэмметт, мистер Хэтфилд... давайте поговорим о гитаре.

Кажется, что этот альбом создавался в течение длительного периода времени, но он по-прежнему звучит очень слаженно. Все встало на свои места на последних этапах записи?

 

Джеймс: Обычно так и бывает. Дорога сужается, понимаете? Ты начинаешь с 800 риффов и сокращаешь их до 50 с помощью других участников группы. Затем ты выбираешь те, на которых хочешь джемовать.

 

Я думаю, все началось с песни [2014 года] Lords Of Summer, когда мы выступали на многих летних фестивалях. Это был своего рода трамплин, потому что как только вы открываете этот ящик Пандоры с риффами, вы не хотите останавливаться. Ты начинаешь выбирать что-то... на самом деле в фильме [гибрид триллера и концерта Metallica Сквозь Невозможное] было несколько вещей, которые не были показаны. Там был рифф, он называется The Parking Lot, и мы думали, что это рифф на пять с плюсом, и он должен был стать песней, но так и не стал. Но это всё трамплины.

 

Ты сужаешь круг и начинаешь создавать несколько песен. Я думаю, когда вы говорите "слаженно", это хорошо, но для меня все они стали звучать одинаково через некоторое время. Нам нужно было какое-то разнообразие, нам нужны были медленные и очень быстрые вещи, так что это заняло некоторое время".

В основном из-за времени между альбомами - шесть-восемь лет, и накопилось много материала. А еще есть часть меня, которая хочет сказать: "Да ебись оно конём, давайте пойдем и напишем несколько риффов прямо сейчас!

 

Похоже, что песня Hardwired появилась довольно быстро?

 

Джеймс: Да, это был тот случай, когда в конце [процесса] мы оглянулись назад - что иногда трудно сделать после спорадического написания альбома в течение двух лет - и сказали: "Подождите-ка. Нам нужно открыть это чем-то действительно в вашем стиле, так что это было очень легко и быстро. И это было так: "Мы должны делать больше таких вещей".

 

Here Comes Revenge напоминает звучание Чёрного Альбома. Это было подсознательно?

 

Джеймс: Я не думаю, что это было сознательно или подсознательно. Мы сидели и думали, ладно, Death Magnetic... что мы будем делать после этого? Я обычно берусь за более короткие, более "мускулистые" песни, а Ларс требует более органичного подхода [смеётся], когда нет никаких ограничений, и ты просто продолжаешь писать. Так что мы получаем понемногу и то, и другое.

 

Я хотел простоты Kill 'Em All, а также немного больше продюсирования, чем в Death Magnetic, и немного больше туманных наслоений и красок Чёрного Альбома. Так что там есть кое-что от Чёрного альбома, а также действительно очень простые вещи.

Кирк: Я люблю этот грув, я люблю свинг и прыгучесть. Для меня лучшие ритмы для соло - это ритмы, в которых есть свинг. Как гитарист я только за это – добавьте грува, добавьте свинга. Это просто делает мою работу намного легче, чем солировать на смене размера на 5/8 и трёх сменах аккордов в одном такте. В этом есть своя красота, свой вид искусства, который выражается в таком мышлении.

 

В Dream No More даже есть небольшая пауза перед соло, которая напоминает Sad But True...

 

Кирк: Да, интересно, что вы так говорите, потому что обе эти песни написаны для гитары настроенной в Ре [D A F C G D – прим переводчика]. Возможно, что-то в тональности D заставляет меня играть именно так. Но все это просто вышло само собой. Это не было запланировано или что-то в этом роде, и мне нравится этот аспект.

В песне Am I Savage гораздо больше проявляется ваше блюзовое влияние...

 

Кирк: У меня есть одна гитара... её зовут Greeny [1959 Les Paul Питера Грина, о которой Кирк подробно рассказывал в одном из предыдущих интервью]. У меня всего пара гитар с настоящими именами, и одна из них - The Mummy [KH-2], а другая - Greeny. И когда я держу эту гитару в руках, есть определённые композиции, которые так и просятся наружу. Я не помню, играл ли я это соло на Greeny или нет, но, скорее всего, Greeny была у меня в руках для разогрева. Или я всё же использовал её для соло и менял гитары, я не уверен.

 

Но Greeny хочет, чтобы я играл партии Питера Грина и Гэри Мура. Это просто одна из тех вещей. И блюз… блюз всегда был со мной с самого начала, но я очень, очень сильно увлекся им в '90-х. Но это действительно пример того, как сильно гитара влияет на меня.

Что вы думали, когда приступали к записи соло?

 

Кирк: Мои гитарные соло до сих пор вызывают у меня некоторое недоумение. Это было то, чего я не делал уже очень, очень давно, просто прийти туда и сыграть прямо из головы, прямо от бедра. Было очень, очень мало того, что было придумано [заранее], может быть, восемь процентов гитарных соло на этом альбоме были сочинены заранее. Если это так, то это высокий процент!

 

По сути, я пришёл туда и единственное, что я сделал заранее, это выяснил, в какой тональности играется песня, и какая гамма лучше подойдёт соло. Может быть, я мог бы сыграть несколько арпеджио поверх этой последовательности аккордов. И всё. Я просто приходил, и просто брался за дело

 

Будь-то абсолютно агрессивная и злая музыка или мелодичная, душевная и мягкая, я просто шёл к этому. Я понятия не имел, каким будет результат при таком подходе, но когда я слушаю альбом в целом, я действительно доволен своей игрой на лид-гитаре, потому что впервые она звучит непредсказуемо для меня.

 

Когда я слушаю гитарные соло на наших альбомах, я практически знал, иногда за шесть-восемь месяцев до этого, может быть, за год, как именно будет звучать гитарное соло и каким оно будет. Для меня это всегда было очень предсказуемо, но в этот раз я слушаю то, что я сделал, и думаю: "Я не мог этого спланировать".

 

Если бы вы дали мне полгода времени и сказали: "Так, ты должен сыграть этот конкретный лад, эту фразу, и это должно быть таким образом... то, что я сыграл на альбоме, я никак не мог бы спланировать. Для меня все ноты находятся в этих местах не просто так. И я не имею почти никакого отношения к тому, чтобы направлять движение, я просто позволил ему течь.

Фото - Джимми Хаббард

Очень интересно слышать, как на альбоме в ваш звук возвращается больше сдвоенных гармоний, особенно в Atlas Rise! Это было то, что вы действительно хотели исследовать снова?

 

Джеймс: "Абсолютно. Знаете, если бы это зависело от меня, этот альбом был бы наполнен такими вещами! И много мелодий. На этом альбоме была триада продюсеров - Грег Фидельман, Ларс и я. И эти двое постоянно говорили: "Здесь слишком много мелодии". И они использовали свое слово, которое звучало так: "Это слишком красиво", а я воспринимал это как, немного чересчур... Они не хотят, чтобы все было идеально, и я это понимаю.

 

Но я люблю гармонию, и Клифф Бёртон заронил во мне семя, которое продолжает расти. И мне это нравится. Я всегда любил Thin Lizzy и группы, которые исполняют такие классные гармонии. Есть так много классных вариантов, которые можно сделать, и мне это очень интересно.

 

Участие Кирка в этой записи - только соло, поэтому я сделал все мелодии, гармонию, ритм. Всё. Так что придумывать что-то очень легко, когда ты играешь обе партии.

 

Кирк: Мы с Джеймсом - большие поклонники Thin Lizzy, поэтому вся эта гитарная гармония - то, что мы просто обожаем. Это весело - играть в гармонии, а я могу притвориться, что я Брайан Робертсон!

Кирк, вы использовали свою новую педаль дисторшн KHDK Dark Blood на новом альбоме?

 

Кирк: Да, я играл на ней. Она основана на одной примочке, которую я нашел в Европе... странно, эта педаль появилась, я купил ее и больше никогда не встречал. Я думаю, они выпускали её всего полгода или около того. Поэтому я принес эту примочку Дэйву [Кэрон, деловой партнер Кирка по KHDK] и сказал: "Дэйв, нам нужно вскрыть эту педаль и улучшить ее.

 

В принципе, мы так и сделали. Мы улучшили ее звучание, и в результате, я должен сказать, что как лид-гитарист, если вы подключите эту педаль, вам будет трудно не захотеть просто мгновенно сорваться. Это одна из тех примочек, подключив которую, вы просто обязаны начать играть гитарное соло.

 

То, как она звучит, это просто совершенно потрясающе. Совершенно уникальная по своему звучанию, и она звучит новом альбоме повсюду. Вообще-то, все примочки KHDK присутствуют на новом альбоме. За исключением Scuzz Box. Она не была выпущена вовремя, чтобы попасть на альбом. А вот остальные четыре - да.

 

На кадрах, где вы записываете соло для Hardwired, мы были удивлены, увидев три педали вау-вау на полу. Это впервые для вас?

 

Да, но это был скорее прикол, чем что-то ещё. На самом деле ничего не вышло! Мы просто думали, что это будет прикольно, что есть все эти фотографии и кадры, где я пытаюсь подключить несколько вау. Но знаете что? Это звучало как дерьмо!

 

Оставляете ли вы когда-нибудь вау в заданном положении, в роли фильтра, как это делал Майкл Шенкер?

 

Кирк: Всякий раз, когда я пытался это сделать, я всегда чувствовал необходимость нажать на педаль и начать двигать ей. Каждый раз, когда мы это делали, у меня ничего не получалось. Я инстинктивно подхожу к вау и начинаю его двигать; я не могу оставить его в одном положении. Я должен двигать педалью - это просто одна из тех вещей, которые происходят со мной непроизвольно.

Гитарный звук имеет настоящий панч и разборчивость на средних частотах. Трудно ли найти баланс между этим и необходимым вам низким тоном?

 

Джеймс: Да... бесконечные поиски Святого Грааля гитарного звучания. Для меня он должен быть перкуссивным. Он должен толкать воздух, то, что мы называем "лай". Он должен лаять. Но я не хочу, чтобы он был очень абразивным, поэтому любой фальшивый фузз для меня просто убивает звук. И это сложно, потому что когда вы приглушаете звук гитары, вы действительно слышите, как она звучит, а когда вы полностью отпускаете струны, она звучит по-другому.

 

Мы пытаемся найти баланс между достаточным средним палм-мьютом и при этом звучать плотно, и я обнаружил, что чем шире и более открытым вы делаете звук, тем тоньше он становится, по крайней мере, по глубине.

 

Вы должны найти свое пространство. Локтями пробивать себе путь туда и звуковым образом освобождать место. И это варьируется в некоторых песнях, в этой песне гитара очень важна, а в этой, возможно, все дело в груве. Я думаю, мы учимся быть немного более снисходительными к потребности друг друга в громкости [смеётся] и смотреть на общую картину.

 

Но я благодарен вам за то, что вы так говорите о гитарном звуке, потому что это всё еще работа над ним, начиная с Kill 'Em All. Усилитель Crunch Berries, который мы использовали, я думаю, начиная с Ride The Lightning или, по крайней мере, с Master Of Puppets. Этот Mesa/Boogie C++ Simul-Class [Mark II – прим. переводчика] до сих пор является неотъемлемой частью звучания.

 

Кирк: Это такое длинное название модели усилителя. Они сделали очень мало этих Boogie, и нам случайно досталось несколько штук. И эти усилители вместе со звукоснимателями EMG определяли наше звучание. Они позволили нам получить тот звук, который нам был нужен. Если бы не эти усилители Mesa/Boogie и звукосниматели EMG, я не знаю, как далеко мы продвинулись бы с одними Marshall'ами.

 

С Boogie всё было по-другому. У этих Simul-Class был трёхкаскадный перегруз и графический эквалайзер на борту. Самое замечательное в этом усилителе – это то, как он рулится. Вы можете добиться разнообразного звучания с помощью пушпульных потенциометров. И это то, что нам в них понравилось. Но потом появились Mesa/Boogie Dual Rectifier, и как по мне, там меньше регулировок, но очень похожий характер звука и перегруза.

 

Для меня, который любит более простые настройки и подходы, Dual Rectifier на самом деле работает лучше. Было здорово, что звук Джеймса определялся Simul-Class, потому что это позволило мне по-настоящему ухватиться за Dual Rectifier и поиграться с им, исследовать его звучание без того, чтобы мы были слишком похожи.

Фото - Джимми Хаббард

Какие усилители вы использовали при записи альбома?

 

Кирк: Мой именной Randall Kirk Hammett Meathead, который мне нравится, мой Mesa/Boogie и у меня есть модифицированный Marshall 1979 года, который я люблю до смерти, с ним очень многое связано. Должен сказать, что я всегда буду любить звук этого Marshall'а, пока смерть не разлучит нас.

 

На альбомах '70х можно услышать подобное звучание, какое-то время в семидесятые, гитары у всех звучали одинаково, потому что все использовали одно и то же оборудование. Но я должен сказать, что касается агрессивного гитарного звука, Marshall это умеет, чувак. Я люблю звук Marshall и всегда буду его любить. Несмотря на то, что я постоянно стремлюсь быть оригинальным, звук Marshall - это то, с чем у меня давняя любовь.

 

Что касается чистого звука для таких песен, как Halo On Fire, используете ли вы определенную гитару для записи акустических партий?

 

Джеймс: Если вы зайдёте в контрольную комнату, где я сейчас сижу, она похожа на музыкальный магазин входите, а на стене висит около 20 гитар, и в любой момент я могу просто взять одну из них и сказать: "На этой будет очень легко сыграть, но как она впишется в звуковую палитру?" Так что мы находим хороший баланс.

 

Гитара Ken Lawrence [Explorer], которая у меня есть, всегда лучше всего звучала на чистом звуке, хотя с тех пор, как мне сделали [именной EMG] Het Set, этот его нэковый звукосниматель стал очень, очень чистым. Так что теперь любая из гитар будет звучать нормально. Но эта связка, Lawrence с [Roland] JC-120 всегда была для меня самой лучшей. Это мой любимый чистый усилитель, но в сочетании с некоторыми другими вещами. С усилителями, которые приносит Грег [Фидельман, продюсер – прим. переводчика]. Так что это смесь нескольких вещей. Но чистый звук так же важен, как и тяжелый, по крайней мере, в моём риге.

 

А использовался ли старый белый Flying V Kill 'Em All от Electra, как это было на Death Magnetic?

 

Джеймс: Да. Она действительно хороша для более быстрых песен. Говорить "эта гитара очень быстрая" звучит глупо, но это так. На этой гитаре действительно легко играть быстро, может быть, потому что я играю на ней уже 35 лет! Это как разношенная пара обуви, надеваешь её, и она такая удобная.

 

Так что она использовалась наряду с основной и ещё одной гитарой. Основной была та, которую мы называем Copperhead. Это Snakebyte со звукоснимателями Het Set. Ее покрасил Билл Нэш, который реставрирует многие мои вещи, и я не знаю зачем, потому что он целиком покрасил её, вместе со звукоснимателями. Вообще целиком всю гитару, что вызывало сомнение, что это притупит её и сделает ужасной, но она прекрасно звучит. Так что это была основная гитара, с V и старым ESP, Eet Fuk.

Со временем вы прибрали свой гейн, как это повлияло на вашу ритми-игру. Пришлось ли сильнее вгрызаться в даунстрок?

 

Джеймс: Да, и как только ты начинаешь вгрызаться сильнее, твои струны изнашиваются сильнее, твои медиаторы изнашиваются сильнее. Так что Black Fang, над которыми я работал с Dunlop довольно долго, потребовал немало воплощений, и благодаря наконец-то найденному материалу, определенно служат дольше.

 

Я бы сказал, что заниматься этим, я думаю, было очень полезно. Black Fang обеспечивают немного больше динамики, звук не настолько сильно зажат и перегружен, чтобы в нём не было динамики. Но главной задачей было, чтобы он прорезал. Важно найти правильное сочетание.

 

Иногда мне кажется, что звук слишком чистый и тогда я вгрызаюсь сильнее. В других случаях он слишком перегружен, и я не могу расслышать ноту. А если я не могу чётко расслышать ноту, это мешает мне петь. Особенно в быстрых вещах, я хочу, чтобы она была четкой, чтобы вы могли почувствовать ее перкуссивность.

Некоторые из ваших партий явно сложны для одновременной игры и пения. Приносите ли вы вокальную идею на ранних этапах сочинения, чтобы облегчить эту задачу, или же сначала фокусируетесь на гитарной идее?

 

Джеймс: Обычно последний вариант, но работает в обоих направлениях. Если я выйду на сцену и буду играть крутой рифф, и у меня будет действительно классное звучание, но таки может возникнуть одна сложность. И тогда я думаю: "О, черт, я должен петь поверх этого".

 

Я хочу, чтобы это было очень просто, и мне это не нравится. Я брошу себе вызов: замедлю всё и спою всё, что я играл. И сделаю это как можно ближе.

 

Со временем, когда мы репетируем эти песни, да, вокал немного меняется, потому что вы хотите сделать определенный акцент на гитаре или наоборот, так что это похоже на рагу, вы бросаете все эти ингредиенты, и думаете, что вкус будет таким, а в итоге получается что-то другое, так что пение и игра - это разные вещи.

 

 

Фото - Джимми Хаббард

Вы всегда творчески подходили к стандартной настройке, но многие метал-группы настраиваются ниже. Как вы считаете, нужно ли серьёзно относиться к риффам, которые вы создаете в стандартной настройке, и к тому, насколько тяжелые ощущения вы получаете от них?

 

Джеймс: При пониженной настройке легко добиться мрачного и зловещего звучания. Определённо есть группы, которые все время остаются в такой настройке, и это тоже может стать ограничивающим фактором. Но я думаю, что в звуковом плане это делает его менее живым. Я знаю, что есть группы, которые делают это очень хорошо. У нас на этой пластинке есть одна песня, которая, где строй не то, чтобы опущен, но он немного ниже, просто чтобы помочь риффу.

 

Опять же, это не черное и белое. Определённые песни требуют этого, а определённые - нет. Так что это не сложно, потому что я думаю, что когда струны натянуты сильнее, немного легче играть быстрее или получить более четкий звук.

 

Понятно, что многие музыканты равняются на вас как на ритм-гитариста. Эта сила и развитие вашей техники пришли довольно естественно с самого начала, или вы чувствовали, что для этого пришлось много тренироваться?

 

Тренировкой это назвать нельзя, это действительно так. Это просто удовольствие и страсть. Когда я беру гитару… я хочу быть барабанщиком. Я всегда любил играть на ударных, так что это то, что я делаю на гитаре. Я люблю синкопы, просто уникальные барабанные ритмы, поэтому я всегда их включал. Перкуссивность и даунстрок - это то, что на самом деле пришло только благодаря соревнованиям. "Эй, эти ребята быстры, а я буду быстрее! Такие вот дурацкие штучки, но, в конце концов, у этого есть свой собственный звук. Это как удар по барабану, это действительно так.

 

Очевидно, были влияния, которые в какой-то степени сформировали это. Слушая Scorpions... [Рудольфа Шенкера], мне нравится, что он просто ритм-ритарист. Он не пытается быть всем, и он лучший в том, что он делал. В то время он был действительно перкуссивен в некотором смысле. Так что да, многие повлияли это, но в большей степени - это барабаны.

 

На самом деле не существует быстрого пути к наращиванию выносливости даунстрока, но есть ли у вас какие-нибудь советы?

 

Джеймс: Я бы сказал, что главное - тусоваться с другим гитаристом, который чувствует то же самое, и вы будете подталкивать друг друга.

 

На этой записи выделяется многогранность вашего голоса, похоже, что вы уверенно переходите в более высокие регистры и звучите сильно. Это то, над чем вы сознательно работали?

 

Джеймс: Ну, знаете, что странно, я думаю, что у людей есть свои симпатии и антипатии к певцам, но я думаю, что общая теория гласит: если у тебя большой диапазон, то ты хороший певец. И я не обязательно верю в это, но я не хочу говорить об этом в телефонной беседе.

 

Легко оставаться в своем диапазоне, и легко оставаться в определённой тональности. И я просто чувствую себя зажатым в рамки, и это меня расстраивает, поэтому я хотел снова вырваться из этих рамок и уйти в D, B, C и G, вместо того, чтобы все время висеть в E, понимаете? Но конкретно на этом альбоме, мы записывались в 440Гц [стандартной настройке], так что настройка вернулась к Kill 'Em All, и это немного бросает мне вызов, но это действительно так. В некотором роде это поднимает планку.

 

И я думаю, что еще одним ключевым моментом стало то, что мы записали трибьют Ронни Дио. Мы исполнили попурри из кучи разных песен Дио, и я просто понял, насколько охренительным был этот парень. И это меня разозлило, потому что когда я встретил его, я сказал: "Эй, могу я послушать твою разминочную запись? Что ты делаешь - в чем твой секрет всего этого?". А он ответил: "Ну, я просто выпиваю маленький бокал вина, выхожу на сцену и пою". "Что?!" "Действительно так!" Но я не думаю, что он обманывал меня; он просто был прирождённым певцом, и у него был диапазон, который имел силу на протяжении всего пути, и он просто продолжает бросать мне вызов, что здорово.

Каково вам было пережить процесс переиздания альбомов Kill Em All, Ride The Lightning и Master Of Puppets, услышать эти эпохи вашего звучания?

 

Джеймс: Здорово пересмотреть историю своего развития как гитариста, как певца и, наверно, как продюсера [смеётся]. И звук определенно изменился: во-первых, он изменился из-за того, какой усилитель мы могли себе позволить, что у меня было... всё в таком духе.

 

"Kill 'Em All" был очень минималистичным, но когда я сижу и слушаю его, в этом звуке есть настоящая красота. Это, конечно, не перкуссивность в том смысле, в котором я думаю. Перкуссивность - это сейчас. Это скорее высокие и средние частоты, средний кранч, который, как мне кажется, очень хорошо подходит для этого. Он просто звучит молодо и, я думаю, недорого! [смеётся].

 

...And Justice For All неизбежно станет следующим переизданием, и это был интересный альбом для вашего звука, потому что он отправил многих гитаристов на поиски того самого "мясного" звука. Что вы думаете об этом, оглядываясь назад?

 

Джеймс: Я знаю, что есть немало народу, которые любят эту пластинку. В ней есть настоящая напористость, и поскольку она в некоторой степени прогрессивная, это их привлекает. Звук, конечно, мог бы быть и немного лучше. Очевидно, что в нем нет особой глубины в смысле жира, и, знаете, он такой, какой он есть, потому что это наша с Ларсом попытка попробовать себя в продюсировании и обнаружить... ну, вы можете догадаться, кто его продюсировал, потому что гитары, барабаны и вокал очень громкие.

 

Но, если честно, я должен дать себе поблажку, потому что когда мы микшировали эту пластинку, мы были в самом разгаре тура Monsters Of Rock. Так что мы начали на Восточном побережье, микшировали там, и вначале было легко, но когда тур стал продвигаться на запад, мы стали много путешествовать.

 

В выходной день мы с Ларсом летали... ну, летали или ездили. Чаще всего на машине. Я помню, в то время арендовать лимузин не было проблемой, и в них было место для ног. Я спал во время восьмичасовой поездки в лимузине откуда-то из Айовы или откуда-то еще, когда мы микшировали эту вещь на севере штата Нью-Йорк. Так что мы были довольно усталыми, а также слегка оглохшими. Это серьёзный фактор, я думаю. Там гораздо больше высоких частот, и они должны были пробиться через наши глухие на тот момент уши.

 

Какие у вас воспоминания о записи лид-гитары для ...And Justice For All?

 

Кирк: Это интересно, потому что когда мы записывали этот альбом, у меня действительно было не так много времени на соло, как хотелось бы. А время поджимало, буквально. Я думаю, что мы должны были отправиться в турне Monsters Of Rock в субботу, а был уже четверг, но мы всё еще записывали гитарные соло.

 

Я помню, как приходил в 10 или 11 часов утра и работал над соло, и это продолжалось до двух или трех часов ночи следующего дня. Это было просто смешно: 15 или 16 часов записи. И у меня было четыре или пять таких дней.

 

Мои пальцы и руки были настолько утомлены, что я с трудом выдерживал высоту бендов.

 

Больше всего мне запомнилась запись гитарного соло для Harvester Of Sorrow, и я помню, что я так устал, это было так поздно ночью, и мои пальцы и руки были настолько утомлены, что я с трудом выдерживал высоту бендов.

 

И я помню, как Флемминг [Расмуссен, продюсер] сказал: "Хорошо, просто подтяни её вот так. Просто подтяни на полтона, а я подниму гармонайзером ещё на полтона". И я помню, как подумал: "Это действительно необходимо, или мы можем просто остановиться и сделать всё заново завтра?" Но у нас не было времени завтра. Мы должны были сделать это именно сегодня.

 

Некоторые не понимают, насколько важную роль играет Ларс в процессе написания песен Metallica. Как вы думаете, как он повлиял на вас как на гитаристов?

 

Кирк: Он дает мне объективность там, где у меня её нет. Я как любой другой гитарист считаю, что всё, что я играю, просто потрясающе! Все гитаристы такие, верно? Всё, что ты играешь, очевидно, иначе ты бы не играл [смеётся]. Ларс хорош тем, что может дать мне другое мнение.

 

Джеймс: Он очень важен, если у меня есть 800 риффов, и все они великолепны, то мне нужен какой-то фильтр. И он приходит и отбирает материал. Он хорошо находит риффы и слышит вещи иначе, чем я.

 

Когда мы собираемся исполнять определенные песни, он будет играть в ритме не в долю в моем сознании, но в ритме в долю в своем. Так что это отличная вещь в том, что мы слышим вещи по-разному. Это очень творческая работа, и она может сойти с рельсов, но в большинстве случаев это того стоит, потому что вы придумываете действительно классные вещи. И мы выходим и джемуем под него.

 

Что происходит дальше? Мы просто позволяем этому случиться, а потом обычно возникает чувство. Он играет на барабанах или я делаю это с риффом, и я скажу вам, мы очень помогаем друг другу. Он хочет быть певцом и гитаристом, я хочу быть барабанщиком, так что это очень странно, но здорово, когда мы вносим небольшие предложения, о которых другой даже не подумал бы.