GUITARBLOG.RU

 

Гитарно-музыкальный исторический журнал

Marti Friedman

 

 

Как кислотный бэдтрип

перевернул мою жизнь

 

 

 

Стивен Роузен

Ultimate Guitar, октябрь 2018

перевод с английского

 

 

 

Первый концертный альбом Марти Фридмана под названием One Bad M.F. Live!!! - это кивок в сторону живых записей, которые так много значили для него в ранние годы.

 

Будучи ярым поклонником хард-роковых пластинок, выходивших в конце семидесятых и в восьмидесятые годы, Фридман теперь сделал шаг вперёд, войдя в мир живых альбомов.

 

Записанный во время последнего концерта его тура Wall of Sound в 2018 году в Centro Cultural 14 апреля, альбом содержит композиции, начиная с его первого сольного альбома и заканчивая его последним релизом Wall of Sound.

 

"Я думаю, что в глубине души, когда я только начинал увлекаться музыкой, всё мое увлечение было связано с концертными альбомами", - говорит Фридман. "Я просто обожал Kiss Alive! и It's Alive группы Ramones, Frampton Comes Alive!, Strangers In the Night группы UFO, If You Want Blood (You've Got It) группы AC/DC, Blue Oyster Cult и все великие концертные альбомы того времени были такими захватывающими".

 

Здесь гитарист рассказывает о своей любви к концертным альбомам и о том, как кислотный бэдтрип перевернул его жизнь.

Почему вы так любили живые альбомы, когда были моложе?

 

Вы не могли ходить на концерты каждый день, и это было не так, как сейчас, когда вы можете посмотреть любой концерт в любое время в интернетах. Концерт был огромным событием, поэтому вместо студийных записей я всегда предпочитал живые альбомы. Mahogany Rush Live, как я мог забыть об этом? The Scorpions World Wide Live. Они произвели на меня большое впечатление в плане того, каким должен быть концерт, и каким-то образом он приобретает отдельный уровень волшебства, который, вероятно, круче, чем то, что происходит на самом деле.

 

Слушали ли вы те ранние концертные альбомы, такие как Live At Leeds группы The Who, Wheels Of Fire группы Cream или Band of Gypsys Хендрикса?

 

Это всё было до моего времени. В подростковом возрасте я увлекался панком и по настоящему тяжёлым роком, таким как Black Sabbath, KISS и Ramones, и жёсткой громкой музыкой. Я не был большим поклонником гитаристов шестидесятых.

 

Видели ли вы себя на сцене, как Бак Дхарма или Робин Трауэр?

 

О, да. Когда я был подростком с 14 до 16 лет, я постоянно напивался, каждый день то одно, то другое. Когда мне было 16 или 17 лет, у меня был очень тяжёлый кислотный бэдтрип. Я помню, что это был поворотный момент в моей жизни, и вы говорите о том, что хотите быть человеком, играющим на концертных записях, и я помню, что я пытался вернуть себя к реальности. Помню, я включил Kiss Alive II и помню, как подыгрывал гитарному соло Эйса Фрейли. В тот момент что-то сказало мне: "Слушай, ты должен прекратить принимать наркотики и напиваться каждый божий день. Когда я приду в себя, я начну все с нуля и займусь музыкой".

 

Что произошло, когда вы, наконец, выкарабкались?

 

Я по настоящему начал играть на гитаре и заниматься музыкой. Я стал лучше слышать и играть, и быстро стал намного лучше. Когда я окончательно реабилитировался, процесс создания и изучения музыки просто взлетел до небес. Я так благодарен тому кислотному трипу. [Смеётся] Если бы тот кислотный трип не был бэдтрипом, я, возможно, и сегодня бы продолжал напиваться и обдалбываться.

Вы рано поняли, что хотите стать гитаристом?

 

Я понял это с того самого кислотного трипа. [Смеётся] Это было единственное, чему я готов был посвятить свою жизнь. Я очень хотел заниматься спортом, но об этом не могло быть и речи. Я был отстойным, но не настолько, как вы могли бы подумать. Хотя я бы и предпочёл заняться спортом, я знал, что музыка - это то, в чём я точно смогу себя реализовать, и причём хорошо.

 

И вот, спустя столько лет, вы записываете One Bad M.F. Live!!! Волновались ли вы, зная, что это выступление будет запечатлено для концертного альбома?

 

Абсолютно нет. Единственное, о чём я мог бы думать, это если бы по какой-то причине возникли технические проблемы. Что касается игры, то, когда ты вешаешь ремень на плечо, это практически одно и то же, независимо от того, что ты делаешь. Когда ты играешь музыку, которую не только сочинил, но и играл её на протяжении долгого времени с людьми, которые долгое время были рядом с тобой, она просто вырывается из твоих внутренностей. Так что любой концерт, который мы бы записали, был бы похожим, но последний концерт имеет дополнительный бонус в виде меланхолии, потому что тур заканчивается, и у вас есть эти чувства в придачу.

 

Как вы выбирали композиции для концертного альбома?

 

В инструментальной музыке темп - это всё. Это значит, что иногда приходится делать концертные версии, отличающиеся от студийных, чтобы сбавить темп и растянуть вещи, которые действительно могут увлечь аудиторию. Например, для "Dragon Mistress" мы сделали девятиминутную версию, а оригинал длится три или четыре минуты. В ней есть совершенно олдскульный брейкдаун, который мог бы звучать на концерте Робина Трауэра. Это место, где в песне происходит джем, и она уводит вас в себя, становится интимной, как версия альбома Питера Фрэмптона "Do You Feel Like We Do". Это даёт вам некоторую свободу действий, чтобы вернуться к громкому крещендо, и это позволяет вам держать аудиторию заинтересованной. На альбоме много переработок, концертных версий и интерпретаций, и ничто не похоже на студийные альбомы.

 

Вы выбрали песни с более ранних альбомов, таких как Music For Speeding [2003] и Loudspeaker [2006], и более поздних, таких как Wall Of Sound прошлого года. Можно ли услышать разницу в вашей игре и творчестве, когда вы репетировали эти песни?

 

Безусловно. Я такой: "Это детские вещи, чувак". Такая песня, как "Dragon Mistress", была записана на моем первом сольном альбоме [Dragon's Kiss, 1988], и я сочинял её совсем молодым, но теперь она получилась. Я всё ещё получаю удовольствие от этой чёртовой вещи. В одном и том же сете я могу исполнить "Self-Pollution", "Whiteworm", "For A Friend" или "Miracle", вещи, которые я сочиняю прямо сейчас. Это очень развито на разных уровнях, и это звучит как другой человек, но в то же время это тот же самый человек в очень странной манере. Я доволен собой, что у меня есть разные эпохи и, надеюсь, я не повторяюсь.

Каково было играть на альбоме со вторым гитаристом Джорданом Зиффом?

 

Моя музыка всегда многослойна, и это никогда не трио. Я обычно пишу контрапункты, соло поверх ритмов и гармоний и много наложений. Чтобы сделать музыку справедливой, вам действительно нужен ещё один гитарист, и для этого нужен особый тип безумного парня, который может действительно справиться с этим, и Джордан делает это так невероятно хорошо. Он напоминает мне Джейсона Беккера тем, как он относится к тому, что я играю. Многие люди действительно неправильно понимают мою игру. Мне кажется, когда люди пытаются подражать моей игре, они сосредотачиваются на утрированном бенде с полутона или на восточном звучании фраз. Когда я не занимаюсь этим, а это 95 процентов времени, я делаю вещи, которые требуют более извращённых навыков, и Джейсон понял это с самого начала, и Джордан тоже понял.

 

Какое оборудование вы использовали для записи?

 

Тут всё просто - это всё мои именные вещи. Jackson MF-1, модель Marty Friedman Signature, усилитель Engl Inferno и звукосниматели EMG [MF Set]. Я использую Maxon AF-9 Auto Filter в медленных вещах, например, в начале "Dragon Mistress". В паре вещей я использую Boss Chorus. Причина, по которой я использую такую комбинацию оборудования, в том, что мне нужно оборудование, которое не подведёт меня. Я действительно выжимаю всё из нот, которые играю. Когда вы хотите заставить мелодию петь, иногда вам приходится играть невероятно мягко, а иногда - невероятно жёстко, до такой степени, что кажется, будто вы сломаете свой инструмент. Поэтому мне нужна гитара, способная справиться с этим, и звукосниматель, который позволит передать все нюансы этих крайностей. Мне нужен усилитель, который будет звучать одинаково в любом месте и в любой студии и обеспечит постоянство.

 

Вы работаете над документальным фильмом?

 

О, да, уже три с половиной года. Надеюсь, к концу следующего года или в 2020 году он будет закончен. Если вдруг у меня будет что-то связанное с Олимпиадой в Токио, мы сможем это туда вставить. Сейчас у них есть три года того, что произошло с тех пор, как я вернулся в Америку с Inferno и многими моими японскими работами.

 

Вы пишете свою автобиографию?

 

Да, она практически написана и сейчас находится в стадии редактирования. Она может выйти примерно в то же время, что и документальный фильм.

 

Спасибо.

 

Очень приятно снова поговорить с вами.