Jack Higginbotham
Интервью с исполнительным директором PRS Guitars
Джастин Бекнер
Ultimate Guitar, ноябрь 2020
перевод с английского
Как вы начали работать в PRS? Что привлекло вас в эту компанию?
Я начал работать в компании 35 лет назад, в 1985 году. Я пришёл туда осенью 1985 года. Я был музыкантом, который каждый вечер играл в Мэриленде, и я хотел остаться в музыкальном бизнесе, но не хотел так выступать. Пол [Рид Смит] основал эту компанию как раз в то время, когда мне нужно было сменить обстановку. Я просто спросил его: "Как насчёт того, чтобы дать мне работу, пока я решаю, чем хочу заниматься". У меня оставалось два года до окончания инженерного факультета, и он сказал: "Конечно". Я не ожидал, что так увлекусь изготовлением гитар, но это так. Меня это очень увлекло, и я решил, что это то, чем я хочу заниматься всю жизнь. В течение многих лет после этого я метался от одного аспекта бизнеса к другому, пытаясь впитать в себя как можно больше, и, думаю, я всё еще делаю это.
В настоящее время вы возглавляете линию SE.
Да, на данный момент я являюсь своего рода Шеппардом [американский Гагарин - прим. переводчика] для новых и улучшенных моделей. В последнее время мы действительно в ударе: мы немного переосмыслили себя и пытаемся проложить тропу для заокеанских гитар в целом. Это было очень полезно и интересно для меня.
В каких областях вы работали над усовершенствованием линейки SE?
Ну, что касается наших гитар, я бы не сказал, что они нуждаются в улучшении. Скажу так: когда мы только начинали линию SE, почти 20 лет назад, мы очень сильно дистанцировались от этого проекта. У них не было нашего фирменного логотипа [до 2017 года на гитарах SE не было логотипа никакой фирмы, только название серии и модели и надпись "сделано по лицензии для PRS" на задней части головы грифа - прим-переводчика], у них не было многих фирменных фишек, которые ассоциируются с PRS, потому что мы боялись нескольких вещей, одной из которых была каннибализация наших гитар из Мэриленда, и более того, мы боялись, что люди скажут, что мы продались, сделав то, что люди делают, когда каннибализируют свой брэнд. Но на самом деле мы пытались прорваться на массовый рынок с качественным товаром. Я думаю, что со временем произошло то, что мы стали более уверенно относиться к проекту, и люди стали более уверенно относиться к проекту. Ноу-хау, которые мы открыли в Мэриленде, стало не так страшно внедрять в гитары, которые мы делаем за океаном. Поэтому, если вы посмотрите на наши проекты 2020 года, вы увидите гитары, которые мы никогда бы не сделали 20 лет назад. Так, у нас есть юбилейный Custom 24 35th-Anniversary с арочным топом. У нас есть Hollowbody II с кленовыми топом и жопом. У нас есть модель Starla, которая была частью нашей линейки S2, а теперь включена и в линейку SE. Таким образом, это стало скорее параллельной линейкой продукции, которая является позитивным отражением того, что мы делаем в Мэриленде. Так что я не думаю, что в линейке SE есть проблема, я думаю, что нам просто становится удобнее не ограничивать себя и предлагать всё, что мы можем, но при этом быть очень чувствительными, чтобы не навредить материнской компании.
Итак, это то, что сделали Gibson и Fender, линейках Epiphone и Squier которых были практически такие же модели. Чувствуете ли вы, что в рамках линии SE вы можете сделать что-то такое, чего не можете сделать с моделями гитар PRS, которые вы производите в Мэриленде? Чувствуете ли вы, что можете немного сумасбродничать в творческом плане?
Это интересная вещь. Эта мысль пришла мне в голову совсем недавно. Это не наше обычное направление - просто взять и сделать что-то совершенно новое. В большей степени SE поддерживает и дополняет то, что мы делаем в Мэриленде. Мэриленд - это флагманский корабль, и Мэриленд стоит на первом месте. То, что мы делаем в рамках SE, помогает поддерживать это. Но я скажу, что есть идея, что мы можем сделать что-то самостоятельное, что поможет развитию [линии SE].
В отношении Squier и Epiphone всегда бытует мнение, что эти брэнды "хуже", чем продукция Gibson и Fender. Чувствуете ли вы это в отношении линейки SE?
Я уже не так переживаю по поводу ограниченности линейки SE, как 20 лет назад. Я считаю, что если человек покупает PRS, сделанную в Мэриленде, и тратит на эту гитару тысячи долларов, то она того стоит. Точно так же я отношусь к SE. Вы можете пойти и взять SE Standard, который продаётся по цене от 499 до 1000 долларов. Мы не пытаемся быть самыми дешёвыми в мире, но мы пытаемся обеспечить наилучшую стоимость, которую мы способны предложить в каждом ценовом сегменте для каждой гитары, которую мы производим.
В чём разница между американской и индонезийской фабриками и в чём разница между этими линиями [PRS и SE]?
Я думаю, что разница между этими линиями заключается в том, насколько производитель готов участвовать в производстве. Если вы придёте на нашу фабрику, вы увидите 300 человек, которые прорабатывают детали на всех уровнях, которые только можно себе представить. На мой взгляд, это беспрецедентное количество заботы и внимания, которое уделяется нашим инструментам. Многие компании открывают производство в Азии и, возможно, никогда не посещают фабрики, на которых производятся гитары с их именем. Они смотрят на это как на лицензионную сделку. Мы устроены иначе. Я сейчас как раз собираюсь в Азию, и причина, по которой я так часто туда езжу, думаю, это моя седьмая поездка в этом году, заключается в том, что у нас очень активное сотрудничество с нашими партнёрами, где мы идём навстречу, обучаем и решаем проблемы. Мы всегда ищем способы сделать гитары лучше. Это очень тесное сотрудничество. Это довольно большое отличие от других. Я думаю, это потому, что мы являемся гитарными мастерами первого поколения, и всё, что мы умеем делать, - это делать гитары. Поэтому, если мы платим людям за то, чтобы они делали для нас гитары, мы должны быть уверены, что мы участвуем в этом процессе, и мы должны быть уверены, что это будет реализовано как инструмент, которым мы будем гордиться и который мы используем. Таким образом, наше участие и то, как мы смотрим на производственный процесс в Азии, является почти дополнением к нашей фабрике в Мэриленде, а не чем-то совершенно отдельным. Я думаю, что нашим партнёрам-производителям это тоже очень нравится, по крайней мере, они мне об этом говорили. Мы недавно выпустили видеоролик с экскурсией по фабрике в Азии.
Мы сняли это видео, потому что на нашей фабрике в Сурабайе, Индонезия, происходит то, чего никогда не было с линией SE - у нас там три здания, и мы занимаемся там только производством гитар. Мы не производим никакой другой продукции на этой фабрике. Так что у нас там очень сфокусированная команда: менеджмент, инженерия, контроль качества, это очень похожий цех на тот, что в Мэриленде. Это немного отличается от того, что делают многие другие. Но я думаю, что со временем вы обнаружите, что из этих гитар будет легче извлечь весь характер, потому что на них делается упор, которого у нас никогда не было раньше. Так что я нахожу это очень интересным.
Вы упомянули о конкурентноспособной цене этих гитар. Откуда бёрется эта цена? Это материалы, которые вы используете, фурнитура? Как вам удаётся сдерживать расходы?
Хороший вопрос. Для меня ценность инструмента заключается в том, "стоит ли он тех денег, которые человек выложил в музыкальном магазине, когда он забрал его домой и сказал, что это моя гитара". Это и есть ценность. Моя первая гитара была отвратительной - это была акустика, струны были далеко высоко от грифа. Это не было вдохновляющей вещью; я имею в виду, что я справился с этим и позже узнал, каково это - играть на настоящей гитаре. Мы пытаемся создать вдохновляющий опыт для всех, кто покупает эти гитары. Для меня это и есть ценностное предложение. Все мы занимаемся музыкой, и большинство из нас в компании являются фанатами музыки - мы играем музыку и постоянно её слушаем. Мы не делаем виджеты, мы делаем инструменты для музыкантов, на которых они могут выступать и вдохновляться, независимо от того, как давно они играют. В этом и заключается его ценность. Если вы покупаете PRS SE за 500 долларов, мы хотим, чтобы вы получили от него пользу на 1000 долларов. Я хочу, чтобы она была лучше, чем то, сколько вы за неё заплатили. Mira и Starla - отличные примеры. Эти гитары продаются по цене $699, я думаю, и они играют очень похоже на гитары, которые мы делаем в США и которые стоят от $1200 до $1500. Поэтому я смотрю на это и говорю, что это отличное выгодное предложение.
Другая часть вашего вопроса - цена, и это совсем другая тема, но как снизить себестоимость. В этом и заключается вся причина международной деятельности. Расценки на рабочую силу в Азии ниже, чем в США. Мы не срезаем углы, чтобы не нарушить целостность работы. Я принимал активное участие в проекте S2, который был запущен в 2008 году. Вы знакомы с этой линией? [по-моему S2 были впервые представлены в 2013 и производятся до сих пор - прим. переводчика]
Да, я немного говорил об этом с Полом сегодня утром. Насколько я понимаю, это был двухлетний проект.
Да, S2 действительно была результатом необходимости. Серия S2 появилась в результате банковского кризиса, и нам нужно было что-то делать, чтобы сохранить положительный денежный поток в бизнесе. Для меня это был крутой проект. Я помню, как я смотрел на цифры и понимал, что нам нужно что-то делать. Итак, мы собрали инженеров, маркетологов, исследователей, специалистов по работе с артистами, руководителей всех отделов компании в одной комнате, и мы обсудили проблему, обсудили, каким должно быть решение. Решение заключалось в том, что нам нужна гитара, сделанная на нашей фабрике, которая будет стоить около $1349, и как мы собирались сделать это, не нарушая целостности инструмента. Поэтому пришлось прибегнуть к инженерным решениям, а также к использованию не компромиссных деталей, а деталей, изготовленных другим способом, что позволило снизить стоимость и сделать это. В конце концов, вы должны иметь возможность взять инструмент в руки и сказать: "Это PRS". Мы с Полом оба были непреклонны в том, что не будем нарушать целостность бизнеса или инструмента для достижения этой цели. Команда проделала исторически потрясающую работу по разработке и развитию этой линии. Поэтому мы нашли способы создания гитар, которые стоили не так дорого, но были очень хороши. В частности, это касалось используемых деталей - бриджа, колков, звукоснимателей и тому подобного. Мы не могли полагаться на самые дорогие методы изготовления этих деталей. Поэтому мы обратились за советом к линейке SE и в результате этого процесса разработали некоторые из этих деталей для использования не только на S2, но и на гитарах SE. Я говорю об этом потому, что я смотрел на проект S2 так же, как и на линию SE. Я смотрю на это, как на выгодное предложение, целостность инструмента и общую ДНК между гитарами, сделанными в Мэриленде, и нашими заокеанскими гитарами. Эти три фактора, в той или иной степени, определяют, какую гитару вы в итоге получите [Гитары S2 производятся в США, но полностью на ЧПУ, с минимальным привлечением ручного труда, и оборудуются азиатской фурнитурой, в частности корейскими звукоснимателями G&B, весьма, кстати, неплохими - прим. переводчика].
Были ли какие-нибудь инженерные открытия, полученные в результате работы над S2, которые вы позже переняли в мастерской в Мэриленде? Мы с Полом обсуждали некоторые альтернативные породы дерева и тому подобное.
Да, это действительно довольно тонкий процесс, связанный не только с материалами, но и с технологией, которую мы используем. Например, на изготовление грифа для наших основных проектов [гитар PRS, производимых в Мэриленде] уходит около месяца, потому что вы начинаете с куска красного дерева толщиной 3 дюйма, который постепенно обтачиваете, чтобы сохранить его стабильность. В S2 используются приклеенные голова и пятка, которые оказались такими же прочными, как и цельный гриф, или даже прочнее. Однако для начала вы можете использовать деталь толщиной в один дюйм, которая ближе к окончательному размеру, что означает, что вы сэкономите кучу времени при изготовлении грифа таким способом. Таким образом, речь идёт о чуть более чем неделе на изготовление грифа S2 по сравнению с месяцем на изготовление грифа традиционным способом. Время - деньги, поэтому вы экономите время и деньги, когда делаете это таким образом. Мы рассмотрели процесс производства от начала до конца, каждый аспект этой гитары был проконтролирован отделом исследований и разработок, чтобы убедиться, что мы делаем все максимально эффективно, а затем мы вернулись назад, и были некоторые вещи, которые Пол и/или я отбросили, потому что это повлияло бы на целостность инструмента, так что мы просто не стали этого делать. Но это был замечательный проект, и ещё одна вещь, которая получилась в результате, это то, что мы вышли из него с гитарой, которая стилистически отличалась от того, что мы делали раньше. У нас был художник, которого я не буду называть, но он сказал, что эта модель отвечает его чувствам. Таким образом, S2 расширила нашу привлекательность для нового жанра гитаристов, которые искали что-то, что не было бы полноценным резным кленовым топом. Эта гитара как бы говорит с инди-музыкальной сценой. Я думал, что когда мы пережили тёмные времена рецессии и экономика стала лучше, я думал, что эта серия немного уменьшится, но она только выросла. Я думаю, что это говорит о том, что это был ценовой сегмент, в котором у нас был пробел, но это также был стиль инструмента, которого у нас не было, но мир жаждал его. Это была настоящая опора для роста нашего бизнеса.
Что ждёт компанию PRS в 2020 году?
Я думаю, что с точки зрения SE я могу сказать, что ваши читатели должны зайти в интернет и проверить, что там происходит, потому что мы как бы выпустили гончих. Многое происходит. Custom 24 35th-Anniversary является в некотором смысле отличным примером того, куда движется весь проект, исследования и разработки, которые пойдут на звукосниматели и электронику, реализацию формы грифа - это действительно продукт нового уровня. Mira и Starla, я думаю, произведут настоящий фурор, потому что они произвели его, когда мы выпустили их в рамках S2, и я уверен, что появление этих гитар в линейке SE по более выгодной цене будет шокирующим. Ещё один проект, которому я уделяю большое внимание, - это пара моделей с полуакустическими корпусами, которые были очень популярны на протяжении двадцати лет или около того, и теперь у нас есть их SE-версии. Это не гитары с акустическими полостями, это полностью арочные верхние и нижние деки - хороший пример обмена ДНК. Я расскажу вам небольшую историю, мы делали эти гитары, у меня был 5-слойный кленовый ламинат для обеих дек, у нас был прототип, и мы просто играли на нем акустически, и у него был как бы коробчатый звук. Мы с Полом слушали её, и Пол сказал, что коробчатый звук - это своего рода природа тонкого полого корпуса, а я сказал, что мне это не очень нравится, и я хотел бы найти способ избавиться от этого. Так что я начал возиться с перегородками и всякими странными штуками, и я засунул немного пенопласта в одну из эф и это действительно помогло, но я не собирался запихивать пенопласт в каждую гитару. Затем мне пришло в голову, что мы недавно выпустили 594 McCarty Hollowbody, и я заметил, что эта гитара акустически звучит очень хорошо, поэтому я заглянул внутрь и увидел, что под звукоснимателями есть кусок дерева, соединяющий крепление грифа с опорой бриджа, и этого достаточно, чтобы остановить звук от завихрений внутри. Это сработало в 594-й гитаре, так что эта гитара сделана именно так. Так что, опять же, мы делимся с самими собой знаниями, которые мы получаем в результате экспериментов и одержимости созданием инструментов, и все это переносится в линейку SE, и я думаю, что в итоге вы обеспечиваете ту ценность, о которой мы говорили, и клиент получает гитару, которая стоит больше, чем он за нее заплатил, что делает меня довольным.
Я думаю, что PRS всегда занимали уникальное место в индустрии. Кажется, что у "больших" компаний есть 4 или 5 моделей, и это то, что они производят, а PRS, похоже, продолжает делать уникальные вещи. Как вы думаете, что отличает PRS от других компаний, будь то крупные компании или небольшие бутики?
Я думаю, вы правы на 100%. Я думаю, что мы не стали типовыми. Так много компаний становятся типовыми, потому что они так долго остаются такими, какими были. На самом деле, поскольку Пол - наш лидер, и он никогда не останавливается, мы никогда не затихали достаточно надолго, чтобы стать типовыми. Поэтому у нас есть уникальная способность в индустрии играть на разных игровых площадках без того, чтобы люди думали, что это слишком странно, и мы действительно одержимы конструированием и созданием инструментов до такой степени, чтобы они были настолько хороши, насколько это возможно после запуска производства. Таким образом, у нас нет большого количества полуфабрикатов. Silver Sky - хороший тому пример. Выход гитары с тремя синглами под маркой PRS и поддержка её Джоном Майером положили начало интересным обсуждениям в интернете ещё до того, как люди почувствовали [или услышали] гитару. Было очень приятно видеть, как изменилось общественное мнение: "Что они делают? Они не могут этого сделать" до "Святая корова, как могут посягнуть на это" довольно быстро. Итак, люди позволяют нам играть, и мы сами играем, потому что хотим играть. Мы не типизированы.
Что касается конкретных инноваций, которые вы, ребята, привнесли в мир гитар, есть ли что-то, чем вы больше всего гордитесь?
Это все равно, что сказать "какая ваша любимая песня", с чем я всегда сталкивался. Я расскажу вам о некоторых вещах, которыми я горжусь. Как ни странно, мы никогда не ставили перед собой цель заработать деньги, мы ставили перед собой цель создавать гитары. Мы никогда не говорили: "Давайте разбогатеем", мы говорили: "Давайте делать гитары". Вот откуда мы пришли, и, к счастью, деньги пришли, потому что мы не отвлекались на пустяки и делали гитары. Я горжусь тем, что именно так мы подходили к бизнесу. Мы и сейчас так подходим к делу, хотя, возможно, мы стали немного более подкованными в том, как работают деньги, но работа номер один по-прежнему заключается в том, чтобы инструменты были хорошими. Что касается конкретных технологий, то я горжусь качеством, постоянством и надёжностью. Гитары держат строй, они правильно звучат, это просто очень хорошие инструменты. Гитары - это инструменты, и мы стараемся делать действительно хорошие инструменты". Пол начал бизнес с плавающей тремоло-системы, которая не требовала наличия специальных ключей. Если у вас рвалась струна, вы просто меняли струну, и весь бридж не выходил из строя. У нас до сих пор есть система колков, которую все воспринимают как нечто само собой разумеющееся. Нет никакой системы блокировки, и она действительно хорошо работает во всём диапазоне SE, S2 и Core. Бридж, колки - высшего класса, наша пьезосистема - это технология, которую я считаю звёздной - она существует уже около 20 лет. Так что, я думаю, в том, что мы делаем, есть свои технологии, но я думаю, что реальное преимущество заключается в последовательности и качестве, которые мы привносим в производство гитар".
Какие-нибудь последние мысли или комментарии для наших читателей?
Я просто благодарен за то, что мир интересуется тем, что мы делаем. Это действительно так. Я чувствую, что у нас была удивительная жизнь и удивительный путь. И все это потому, что есть люди, которые верят в то, что мы делаем, и это не то, что мы принимаем как должное.
