вHenry Juszkiewicz
Интервью 2007 года
Гэри Купер
Music Trade News, Март 2007
Перевод с английского
От переводчика: Ранее я публиковал одно и второе интервью с Тедом МакКарти, президентом Gibson их золотой эры, а также с Сетом Лавером, изобретателем хамбакера, фузза и гитары Flying V, трёх элементов того, без чего бы не возник бы тяжёлый рок. А также с одной из самых противоречивых фигур в истории гитаростроения, управлявшим Gibson более тридцати лет, Хенри Джаскувицем, которого в рунете обычно зовут Генри Юшкевичем.
Сегодня я предлагаю ещё одно, более раннее интервью с Хенри.
Когда в 1986 году Хенри Джаскувиц и его деловой партнер Дэйв Берриман купили умирающую гитарную компанию Gibson, можно с уверенностью сказать, что они получили скептический прием от некоторых инсайдеров индустрии MI. Что эти двое знали о музыкальных инструментах? Разве Gibson уже не достаточно пострадал от рук денежных воротил? Как оказалось, культовая гитарная компания встала на ноги. Хотя Джаскувиц (более прямолинейный из дуэта) временами вызывал споры, он посрамил большинство своих критиков и повернул бизнес вспять. Это интервью было взято сразу после выставки Winter NAMM 2007. Оно появилось в мартовском номере журнала Music Trade News.
Для компании, которую в значительной степени возглавляет один человек, Gibson кажется странно сдержанной в отношении Хенри Джаскувица, своего генерального директора и несомненного спасителя. В ответ на просьбу предоставить фотографии и "биографическую справку", которые являются неотъемлемой частью корпоративных коммуникаций во всем мире, и особенно в США, лучшее, что она может предложить, это устаревший "официальный" портрет и множество снимков, сделанных на выставках, на которых генеральный директор изображен с различными звёздами, размахивающими баннером компании.
Дело не в том, что компания Gibson неорганизованна (это не так, у неё есть значительное и всё более эффективное PR-присутствие), и не в том, что г-н Джаскувиц - застенчевый рохля, всё это - обманчивое впечатление, потому что, если бы он и его деловой партнер Дэйв Берриман не взяли на себя управление почти умершим бизнесом в 1986 году, трудно представить, что осталось бы от Gibson сегодня, кроме названия брэнда и с любовью вспоминаемой истории.
Точная глубина жопы, в которой оказалась компания Gibson в середине 1980-х годов, известна, вероятно, только господам Джаскувицу и Берриману, но, по достоверным оценкам, только в 1985 году убытки компании при бывших владельцах - Norlin, составили 12,6 миллионов долларов [с учётом инфляции, по сегодняшним меркам это более 30 миллионов долларов – прим. переводчика]. Gibson, как бизнес, приносящий деньги, переживал состояние близкое к смерти, и его репутация как производителя гитар имела столь же призрачное качество. Действительно, многие были твердо уверены, что компанию уже не спасти: десятилетия неверных поворотов и мёртвая рука равнодушной корпорации окончательно добили легендарный гитарный бизнес, основанный Орвиллом Гибсоном в Каламазу, штат Мичиган, в 1902 году.
Более того, некоторые из этих экспертов говорили, что просто не может быть, чтобы этот аутсайдер - Хенри Джаскувиц, человек из автомобильной промышленности, при всём его гарвардском образовании - смог прийти в музыкальную индустрию и перевернуть такое наследие бизнеса, как Gibson. Они ошибались и в этом.
Хенри Джаскувиц, если честно, не производит впечатление суперзвезды. У него нет тех риторических, почти проповеднических оборотов речи, которые делают Хартли Пиви таким харизматичным, он не так хитёр и болтлив в своих ответах на неудобные вопросы, как некоторые другие, кто приходит на ум. Но когда вы прислушиваетесь к тому, что говорит Джаскувиц, а не к тому, как он это говорит, всё становится на свои места. Этот человек очень умён, и те, кто насмехался над ним, когда он купил компанию Gibson и поклялся её перевернуть, сильно заблуждались.
Но откуда он взялся? И почему человек, не работавший в музыкальной индустрии, решил спасти гитарный бизнес?
Вообще-то у меня диплом инженера-механика и инженера-электрика, и я несколько лет работал в General Motors, а затем получил стипендию в Гарвардской школе бизнеса", - говорит он. После её окончания я занялся инвестиционно-банковской деятельностью в сфере слияний и поглощений и через несколько лет решил приобрести компанию в Оклахома-Сити, которая производила высокотехнологичную электронную продукцию. Я успешно занимался этим в течение нескольких лет, а затем стал искать что-то более крупное, с большим потенциалом роста, и тогда я открыл для себя компанию Gibson.
Следует сказать, что Джаскувиц никогда не слышал о Gibson - он был гитаристом, регулярно выступал с концертами, когда учился в Гарварде, и говорит, что одна из причин, по которой он узнал о том, что Gibson выставлен на продажу, заключалась в том, что его друг из инвестиционного банка знал, что он гитарист и поэтому может быть заинтересован. Так покупал ли он бизнес не только головой, но и сердцем?
Ну, это полностью соответствовало моим бизнес-критериям, но в то же время это была моя страсть, и в дополнение к тому, что я наслаждался этим и уважал имя Gibson, я также чувствовал, что понимаю потребителя гитар, потому что сам был им. Я думаю, что страсть абсолютно необходима для того, чтобы продолжать своё дело. Бизнес - это всегда вызов. В хорошие и плохие времена он сложен по-разному, и каждый, кто постоянно сталкивается с трудностями, должен иметь очень сильную мотивацию, и одних лишь денег, я думаю, в большинстве случаев недостаточно. У вас должно быть что-то сверх этого.
Насколько плохи были дела в Gibson? По эту сторону Атлантики ходили слухи, что компания находится на грани краха [материал был опубликован в британском издании – прим. переводчика]. Действительно ли всё было так плохо?
Да, так и было, - смеётся он. Gibson, как часть Norlin, в тот момент был несущественен. История Norlin такова, что за несколько лет до того, как я столкнулся с Gibson, их поглотил манипулятор копеечными акциями, и они только что завершили покупку очень крупного финансового печатного предприятия. Так что Gibson был самым последним сегментом бизнеса в музыкальной индустрии, которым они владели, и он составлял менее пяти процентов от их общего оборота. Они не были настолько заинтересованы, и дела в финансовом печатном бизнесе шли не очень хорошо. Я бы сказал, что это был очень глупый шаг, по целому ряду причин, но они всё ещё классифицировались как компания по производству музыкальных инструментов, а Gibson теряла деньги - 20 процентов продаж в то время, что не только окрашивало восприятие компании на фондовом рынке, но и стоило наличных денег в компании, которая и так испытывала дефицит наличности.
До того, как мы их купили, они официально опубликовали пресс-релиз о том, что рассматривают возможность подачи заявления о банкротстве.
Что убедило его в том, что Gibson может быть спасён?
Я верю в рынок и в имя. Я считаю, что это действительно ценный брэнд, которым потребители продолжают увлекаться, но, да, исполнение было нетривиальным. Одна из вещей, которую я искал в другом приобретении, - это поворот к лучшему, а поворот к лучшему очень трудно осуществить, и требуется много внутренней стойкости, чтобы пройти через этот процесс - это очень эмоционально сложно. Я сделал не один и не два шага, и это было то, что мне было удобно делать. Я был уверен в себе, что смогу сделать то, что нужно было сделать.
Была ли одна единственная вещь, которую Norlin сделал неправильно - или печальное положение Gibson было следствием многих факторов?
В общем и целом всё не так, и более того, есть вещи, которые вы не видите, так что это похоже на реставрацию очень старого здания. Вы знаете, что это будет трудно, но, войдя туда, вы обнаруживаете всевозможные вещи, которых никак не ожидали, так что в конечном итоге гораздо легче построить новое здание. Работа с живой компанией очень, очень похожа. Нам пришлось, по сути, перестраивать компанию с нуля. У нас было огромное наследие в виде названия фирмы, но в действительности нам пришлось строить совершенно новую структуру. Всё нужно было сделать - а в условиях оборота у вас нет большого количества наличных денег, поэтому вам приходится перестраивать всю структуру и собирать арендную плату до того, как она будет построена - вот в чем сложность! - смеётся он.
Опять же, с точки зрения Великобритании, всё, что было не так с компанией Gibson как бизнесом, иногда явно отражалось на ее продукции. В 1970-е годы даже некоторые разосланные образцы оставляли желать лучшего, а недостаток внимания к качеству производства вызывал серьезноё раздражение у розничных торговцев. Те времена, кажется, давно прошли, но что ему нужно было сделать, чтобы заставить людей на производственной линии снова начать заботиться о качестве?
Ещё задолго до того, как я приобрёл компанию, стало очень заметно, что в коллективе не было духа. Они чувствовали, что принадлежат какому-то большому конгломерату в Нью-Йорке, который, должно быть, независимо богат, и они не имеют значения, продукт Gibson не имеет значения, и, следовательно, не было никакого беспокойства. Чтобы быстро изменить ситуацию, я прекратил практику продажи би-стока [отбраковка – прим. переводчика], которая была очень распространена, потому что очень часто потребитель об этом знал - а это унизительно для любого брэнда. Я сказал: "Имя Gibson не славится некачественными товарами, мы не будем их производить, и если я найду некачественный товар на фабрике, я его уничтожу". Я отправился на сборочный конвейер и сломал гитару, которая была бракованной. Затем мы собрали большую кучу инструментов, которые не соответствовали стандартам качества, и уничтожали их каждую неделю. И с тех пор мы так и делаем. Это оказало значительное влияние на сотрудников, и качество быстро изменилось.
Я получаю отчёт о каждом возвращённом инструменте, и мы отслеживаем их. Мы отслеживаем комментарии клиентов и стараемся улучшить и устранить любую ошибку. Все знают, что я слежу за этим, потому что мне не всё равно, и это передается по всей организации.
Из-за любопытной природы рынка музыкальных инструментов, на старые продукты обычно смотрят с чем-то близким к поклонению предкам: "Она должна быть хорошей - она старая!". Не заставляет ли это его чувствовать, что гитары, которые он производит сегодня, оцениваются по мифическому стандарту?
Меня это совершенно не беспокоит. Искусство заключается не в том, чтобы иметь совершенную машину. В искусстве есть всевозможные аспекты, которые имеют историческое значение - например, редкость - и я думаю, что для этого есть очень хорошее место, и Gibson занимает хорошую позицию в этом смысле в мире гитар. Но у меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что сегодня мы производим значительно лучшие инструменты. В старые времена технология просто не позволяла стабильно поддерживать размеры и другие вещи - например, количество витков на звукоснимателе. Машины 1950-х годов имели допуск плюс-минус десять процентов, что является огромным общим отклонением, в то время как современная машина сделает это с точностью до отдельного витка, и есть множество подобных вещей, которые нам дало преимущество технологии. Инструменты превосходны, в этом нет никаких сомнений.
Есть и другой аспект. В мое время вы не могли купить хорошую гитару по низкой цене, но мы производим некоторые безумно хорошие инструменты по вполне доступным ценам, и я думаю, что современные технологии и наша преданность делу не только предлагают гораздо лучшие инструменты, но и в разных ценовых диапазонах.
Если для покупателя гитары кардинальные различия между Fender и Gibson сводятся к таким вещам, как болчёные грифы против вклеенных и разная величина мензуры, то для изучающего маркетинг, возможно, самым большим различием между этими двумя брэндами была их реакция на японское клонирование в конце 1970-х и начале '80-х годов. В то время как Fender принял типично прагматичный подход "Если вы не можете их победить, возглавьте их" и диверсифицировал производство своей основной торговой марки на тех самых заводах, которые производили копии, Gibson решил не рисковать, чтобы не запятнать свой брэнд, и использовал Epiphone в качестве своего "убийцы Tokai". Оба пути, похоже, были весьма успешными, но в то время было далеко не ясно, какой из них окажется лучшим. Что привело Хенри Джаскувица к решению использовать Epiphone в качестве брэнда, уничтожающего клонов?
В чём я считаю себя действительно хорошим специалистом, так это в маркетинге, - говорит он. Не хочу показаться слишком претенциозным, но настоящий маркетинг - это очень редкий навык, и одним из основных принципов маркетинга является то, что называется сегментацией, а это означает предоставление покупателю того, что ему нужно. Сейчас существует множество различных типов покупателей, поэтому вы должны предоставить каждой группе покупателей что-то специально направленное и оптимизированное для их нужд. Покупатель, заплативший за что-то миллион долларов, не будет счастлив, если покупатель, заплативший десять долларов, получит нечто подобное, поэтому рынки потребительских товаров отличаются большим разнообразием.
В качестве примера я часто привожу стиральный порошок. Если вы зайдёте в супермаркет и посмотрите на прилавок со стиральным порошком, вы увидите тридцать или около того моющих средств, и большинство потребителей не осознают, что 22 из них произведены компанией Procter&Gamble. Действительно, это очень сегментированный, очень научно исследованный способ проникновения в нужды потребителей, и работает он в том, что не все они продаются как Procter&Gamble - они продаются как конкретные брэнды, потому что у брэндов есть эмоциональная и функциональная идентичность - это классический маркетинг, и именно этим мы занимаемся довольно часто.
Однако в последние годы в этом вопросе появилась своя изюминка: Epiphone начал превращаться в самостоятельный брэнд. Если 10 лет назад он был просто младшим братом Gibson, то теперь он всё чаще начинает пытаться делать то, что раньше было ему не под силу. Соответствует ли это бизнес-модели?
Всё больше и больше Epiphone занимает свою собственную позицию и чувствует - мы называем это "ценностным брэндом", потому что вы получаете значительную часть стоимости продукта, но, да, у него также есть эмоциональный контекст, поэтому в то время как Gibson имеет тенденцию быть более консервативным и историческим, Epiphone играет: он выходит и рискует и имеет гораздо более молодой профиль. На самом деле в нем есть определенное чувство, которое можно рассматривать как восходящее к г-ну Эпи Статопулусу, который популяризировал этот брэнд в 1930-х годах и был диким парнем!
Но поскольку Epiphone становится всё лучше и лучше, не возникает ли ощущение, что эти два брэнда, когда-то дополнявшие друг друга, теперь начинают конкурировать?
Конечно! У нас есть отдельные подразделения, которые рассматривают определённые сегменты рынка и конкурируют друг с другом, и они недовольны! Наши ребята из Gibson не в восторге от успеха Epiphone, но, опять же, это философия потребительского маркетинга - что вы должны столкнуться с конкуренцией, и конкуренция внутри компании лучше, чем конкуренция вне компании, так что это оптимизирует то, что мы, как большая группа, предлагаем потребителю.
Конкуренция между Epiphone и Gibson может быть приятной, но с тех пор, как он возглавил компанию, Джаскувиц стал периодично приобретать другие брэнды, которые, если быть честным, не очень-то стремительно вернулись к известности. На ум приходят Steinberger - как стилистический лидер, и Kramer, который когда-то гордо хвастался тем, что является самым продаваемым гитарным брэндом в США. Почему эти некогда очень успешные имена, в общем-то исчезли?
Steinberger традиционно был бутиковым брэндом, и он продолжает быть довольно успешным. Они никогда не продавались массово, но были широко известны, и сегодня они продаются в большем числе магазинов и на них играют по всему миру, больше, чем в '80-е годы - может быть, вдвое или втрое. Однако это всё еще очень маленькая часть рынка.
Kramer, конечно, одно время считался гитарным брэндом № 1. Я не уверен, что это правда, но они были крупным продавцом инструментов, и мы просто не стали продвигать этот брэнд на данный момент. Мы по-прежнему продаём его в хороших количествах, и мы вполне довольны продажами Kramer, но мы действительно еще не определились с позиционированием продукта. Кроме того, честно говоря, у нас достаточно проблем с производством достаточного количества Epiphone, поэтому, пока эта проблема полностью не решена, нам трудно переключиться на другие источники. Когда мы прикладываем плечо к колесу брэнда, это серьёзные усилия с большими финансовыми обязательствами, и просто ещё не наступил подходящий момент для этого с Kramer.
Всё это не притупило аппетит Джаскувица к приобретению брэндов, последним из которых стал почтенный Wurltizer. В чём заключалась эта история?
В некотором смысле мы приобрели его дважды. Мы приобрели брэнд Wurlitzer вместе с компанией Baldwin Piano, но у нас также была лицензия - и это было спорно, насколько хороша эта лицензия - с компанией в Германии, которая производила музыкальные автоматы. Компания Baldwin производила электропиано Wurltizer, но лицензировала оборудование для музыкальных автоматов этой компании, и у нас с ней возникли большие разногласия. В конце концов, мы купили их, чтобы разрешить спор - и это привело нас в бизнес по производству музыкальных автоматов, чему мы очень рады.
Так зачем же покупать Baldwin? Как и Gibson, ещё один из великих бегемотов американских брэндов MI, который далеко ушёл от благодати, хотя его присутствие на американском рынке фортепиано могло быть исторически важным. В чём его привлекательность сегодня?
Вы знаете, мы привержены рынку музыкальных инструментов, и наша цель - стать компанией номер один в области музыки и стиля жизни, а категорией номер один в области музыкальных инструментов по доходам в долларах, на протяжении многих и многих лет, были фортепиано. За последние пять лет ситуация изменилась, и теперь гитары являются инструментом номер один по доходам, но фортепиано по-прежнему номер два. Поэтому если вы хотите быть на рынке музыкальных инструментов, вы должны быть игроком во всех сегментах, и Yamaha является примером этого. И мы не считаем себя конкурентами Fender или других брэндов - мы конкурируем за рынок музыкальных инструментов, и Yamaha - это цель.
Возникает пауза для кратковременного перехвата дыхания, когда масштаб амбиций Хенри Джаскувица в отношении Gibson озвучивается, как будто речь идет о повороте приливов и отливов. Затем возникает очевидный вопрос: Но разве это не влечёт за собой конкуренцию с их электронными клавишными инструментами?
Да, это так.
А как насчет рынка синтезаторов? Пришёл ли кто-нибудь из этих производителей в составе пакета Baldwin?
Не забывайте, что мы уже приобрели Oberheim, так что мы находимся на этом рынке, хотя еще не решили что на нём делать. Опять же, это вопрос того, сколько вы можете сделать за один раз.
Приобретение действующих, прибыльных компаний - это определённо путь, по которому нужно идти. Большинство наших приобретений в прошлом были крушением поездов - они отнимают много времени, и мы изменили судьбу некоторых из них, но у нас так много отличных возможностей, что до сих пор мы просто выбирали, так сказать, спелые плоды.
Одним из приобретений, которое явно нельзя назвать крушением поезда, является китайская компания Dongbei Piano Group, которую Gibson купил в декабре 2006 года. Dongbei уже производит некоторые фортепиано Baldwin и является вторым китайским производителем фортепиано, которого приобрела компания, первый был куплен в 2004 году. Насколько велика компания Gibson в мире фортепиано?
Это делает нас третьим по величине производителем фортепиано в Китае, - говорит он. Мы продолжаем расширять свое присутствие на этом рынке и стремимся стать номером один.
Если оставить в стороне китайский рынок, на котором Dongbei уже является основным поставщиком, то что это будет означать для остального мира. Каков, например, текущий экспортный профиль Dongbei?
Dongbei уже является значительным экспортёром как в США, так и в Европу, под брэндом Nordiska в Европе.
Что же касается компании Baldwin, которая в настоящее время не представлена в Великобритании. Изменится ли это в обозримом будущем?
На данный момент нет, хотя, несомненно, это произойдёт. Пока рано говорить о том, как Baldwin будет распространяться в Великобритании. Мы сохраним дистрибьюторские отношения, которые у нас есть с Dongbei, поэтому, скорее всего, единственным изменением будет то, что мы станем немного более агрессивными, но в конечном итоге мы будем представлять новые брэнды и расширять дистрибуцию.
Сохраняются предположения, что Baldwin, однако, уже на пути "сюда". Следите за новостями.
Учитывая его образование в области электротехники и машиностроения, неудивительно, что Хенри Джаскувиц является сторонником высоких технологий - в частности, он лично продвигал цифровой Les Paul, который был официально представлен как HD.6X-Pro на выставке NAMM в прошлом месяце.
Однако трудно не задуматься о том, что он, возможно, следует традициям Gibson чуть более строго, чем ему хотелось бы. Когда-то компания была известна (или печально известна, выбирайте сами) своими идеями, опережающими свое время - вспомните Firebird и Flying V, обречённые на провал в своё время, а спустя годы получившие признание как триумф. На выставке NAMM битву за внимание выиграла компания Fender со своим гораздо менее авантюрным VG Stratocaster - обычным, оснащённым разъемами джеками, американским Stratocaster со встроенным моделированием, разработанным Roland. Компания Gibson, тем временем, пошла дальше всех со своим HD.6X-Pro, предлагая Les Paul, сделанный в Нэшвилле, с полифоническими звукоснимателями, USB-выходом и программным обеспечением Cakewalk. Это была гитара для подключения к компьютеру, но неужели Джаскувиц недооценил врождённый консерватизм электрогитаристов? Учитывая его опыт, неудивительно, что его привлекают высокие технологии, но не зашёл ли он слишком далеко?
Я определённо неравнодушный гик, но я также очень верю в прогресс, и я очень сильно верю с точки зрения маркетинга, что если вы не предлагаете потребителям новые и лучшие продукты, то компания и отрасль будут чахнуть. Глупо в этом мире, где есть рог изобилия новых технологий, не предлагать что-то более совершенное и значительно лучшее. Это верно для любого рынка, и рынок гитар ничем не отличается.
Отличие заключается в том, что производители музыкальных инструментов не вкладывают средства в то, что является новым и лучшим. Акустическое пианино не менялось с 1920 года, а последние значительные изменения произошли в 1800-х годах, так что сейчас это практически один и тот же товар. Если вы не работаете в этой отрасли, то все они выглядят практически одинаково - они чёрные..., - смеётся он. Это отсутствие чувствительности к потребителям. Им нужно что-то лучшее - что-то, о чем можно мечтать. Технология - это один из способов. Есть и другие, позволяющие почувствовать пульс потребителя, но технология - это тот способ, который мне очень удобно использовать.
Какова же была реакция на выставке NAMM? Как восприняли первый Les Paul 21 века розничные покупатели Gibson?
Ну... Я думаю, очень сдержано. Реакция, которая будет иметь значение, будет проявляться у музыкантов, которые начнут его использовать. Для меня важнее реакция потребителей и реакция профессионалов - и эта реакция была довольно звёздной. Индустрия имеет тенденцию быть очень консервативной по отношению к новым вещам, а это очень новое и слишком другое, и на новую функциональность, которую оно предлагает, смотрят очень цинично. Но такова история индустрии. В конце концов, Les Paul взлетел только через двенадцать лет.
Я не ожидал большого прилива энтузиазма, это потребует творческих умов, чтобы оценить его потенциал, получить доступ к его функциональности и приручить его. Вы получите хитовую песню, где единственный способ получить эти звуки - купить эту гитару, и это будет каталитическим моментом. Примерно так же, как вертолётные звуки сделали это для Korg - они продали много клавишных.
Учитывая все потенциальные преимущества действительно цифровой гитары в плане возможной обработки, можно предположить, что это лишь вопрос времени, когда всё более интересный ассортимент усилителей, продаваемых как Gibson и Epiphone, будет оснащён разъемами Ethernet и цифровой обработкой?
Я гарантирую, что мы это сделаем. С моделированием происходят очень интересные вещи - и всё это относится к цифровой обработке сигнала. Большинство вещей, которые гитаристы делают в тональном плане, как только сигнал выходит из гитары, это DSP или лампа. Все ваши примочки - это маленькие процессоры с маленькими программами в них. Моделирование - это цифровые вещи, есть мощные алгоритмы цифровой обработки сигнала, и когда что-то уже стало цифровым, вы можете применять эти алгоритмы многократно, действительно волнующими способами, чтобы получить совершенно другую музыкальную композицию.
Мне нравится проводить такую аналогию: в прошлом году мы были монофоническими, а в этом - объёмными. В прошлом году у нас было 16 цветов, в этом году - 16 миллионов. Это происходит во всех областях, и музыкальному миру пора догонять. Это трудно, это по-другому, но есть большая отдача. Посмотрите, как сегодня продаются цифровые камеры. Это первый шаг в этом направлении в музыкальном мире, и, как и в случае с первыми цифровыми камерами, когда не сразу было понятно, что они кому-то понадобятся, это будет путь вперёд.
Однако нет ли ощущения, что мы уже были здесь раньше, с цифровыми клавишными? И разве музыкальная мода не показала, что люди предпочли вернуться к электрогитарам и ламповым усилителям, фактически отказавшись от технологий? В противном случае, что может помешать моде снова сменить направление и вернуться к музыке с преобладанием клавишных?
Что произошло с клавишными, так это то, что появилась эта замечательная новая технология, называемая MIDI, и то, что сделал MIDI, это удалил контроллер от генератора тона, и в основном это означало, что у вас может быть одна клавиатура и тысячи различных звуков. Раньше у вас была клавиатура, и у вас был один звук. MIDI, плюс некоторые новые технологии синтеза, начали предлагать музыкантам музыкально значимые опции, и практически каждые три месяца выходила новая клавиатура, которая что-то улучшала. В этот период индустрия росла более чем на 30 процентов. Я помню, как в 1986 году говорили, что всё будет электронным - гитара была динозавром - помните это? Скажем так, разговоры о смерти были немного преждевременными.
Что происходило, так это то, что технология была способна предложить более важные вещи, такие как полифония - но в конечном итоге, что произошло, так это то, что технология продолжала прогрессировать, но в ней не было ничего, что действительно принесло бы пользу музыкантам - в конце концов, у вас всего десять пальцев! Если вы сможете играть лишь 16 звуков одновременно, наличие 20 звуков не принесёт вам никакой пользы. Технология как поставщик музыкально значимых инноваций достигла своего предела. Следующая модель клавиатуры была не намного лучше, и вы должны предоставить что-то осязаемое и полезное для музыкантов - не просто более компактные схемы, более низкое энергопотребление или что-то в этом роде. Технология отдала все силы, и теперь нет ничего нового, поэтому люди вернулись к старому. Чтобы это вернулось на рынок, вы должны дать пользователю то, что ему нужно, а не просто пункт из каталога - что-то реальное, имеющее музыкальную ценность.
На фоне ажиотажа вокруг цифрового Les Paul и того, что он может означать для гитаристов, легко забыть, что Gibson по-прежнему является одним из основных производителей акустических гитар, поэтому спросить Хенри Джаскувица о том, как он планирует справиться с сокращением поставок "музыкальных" пород, не менее актуально, чем спросить конкурентов, таких как Боб Тейлор и Крис Мартин.
Ну, мы можем продолжать делать акустические гитары вечно - но то, как мы будем это делать, требует планирования и предвидения. Мы очень активно поддерживаем экологические программы и считаем, что как бизнес, мы должны быть частью решения проблемы, поэтому, да, существует нехватка, и многое из этого было ненужным. Мы должны быть хорошими распорядителями, и если мы это сделаем, то восполним ресурсы, поэтому мы работаем с Rainforest Alliance, Greenpeace и другими организациями, пытаясь внедрить практику устойчивого развития и рационального управления. В конечном счёте, чем больше людей и чем больше инструментов производится, тем больше нагрузка на ресурсы, поэтому есть предел, но есть много вещей, которые можно сделать не традиционными, но при этом выпустить отличную гитару - например, различные быстрорастущие породы дерева и искусственные материалы. Поэтому я не сомневаюсь, что мы можем производить превосходные инструменты всегда - вопрос в маркетинге, потому что некоторые люди зациклены на бразильском палисандре, например. Но это не единственное дерево, и мы должны работать с нашими клиентами и показывать им альтернативные материалы и технологии, которые могут быть использованы.
Поскольку компания Gibson продолжает расширяться и расти, неизбежно возникает вопрос о том, как она распространяет свои различные брэнды в Европе. Пока что Baldwin и недавно приобретенный Wurlitzer здесь не продаются, но это должно измениться. Так что, в конце концов, последует ли компания за японским гигантом, за которым она гонится, и возьмёт ли она под контроль свою собственную дистрибуцию?
Я думаю, что времена изменились, и в некоторых странах мы уже интегрировались. Когда-то в Европе были очень серьёзные границы. Проехать через французскую границу в Швейцарию или Германию на автомобиле было довольно сложным испытанием, а из Франции в Германию можно было отправить грузовик, и он мог простоять там три недели. Существовали различные пошлины, валюты и так далее, и старая модель дистрибуции была действительно оптимизирована для этих национальных государств, но всё изменилось. Теперь вы пересекаете границы на хорошей скорости. Мир изменился, и стоимость - это бремя, которого люди избегают. Европа, в конечном счёте, очень маленькая, и если в старой модели у вас был бы торговый отдел в каждой стране, склад в каждой стране, покупатель в каждой стране - всё это административное бремя. Если вы ликвидируете 20 или 30 складов и по-прежнему сможете доставлять товары в течение 24 часов, то так и будет, независимо от нашей политики или стратегии. Никто не собирается нести расходы, которые не нужно нести. Это не добавляет ценности потребителю, поэтому, хотя мы все еще работаем с дистрибьюторами, я сказал им: "С учётом того, как развивается мир, вы, ребята, должны пересмотреть свое предложение по добавленной стоимости, потому что вы, несомненно, являетесь дополнительными затратами, и эти затраты во многих случаях не будут оправданы.
Значит, когда-нибудь в будущем мы увидим, как Gibson будет напрямую распространять свою продукцию по всей Европе?
Это очень возможно. Вы можете видеть это сейчас во Франции, Италии, Испании и некоторых других странах. Это должно произойти, и это вопрос времени, с множеством индивидуальных проблем, которые необходимо решить, но вы не можете остановить колесо прогресса.
Учитывая проблемы, с которыми сталкиваются многие розничные компании в Великобритании, и особенно учитывая несомненный талант Хенри Джаскувица, как специалиста по перелому в бизнесе, может ли он дать какой-либо совет читателям, которые в настоящее время могут столкнуться с трудностями?
Золотое правило номер один - сосредоточиться на своем потребителе и сконцентрироваться на его нуждах - это всегда работает и редко когда выполняется. Вы должны быть на 100 процентов объективны в оценке того, что хочет потребитель, и иногда они не говорят вам об этом словами. Они могут сказать, что им нужна менее дорогая гитара, на словах они могут сказать многое, но на практике у них есть система ценностей, и удовлетворение их внутренних потребностей всегда приводит к успешному бизнесу.
Вторая вещь - всегда изобретать заново. День, когда вы можете делать одно и то же и умереть, закончился. Всё кончено. Меняется конкурентная среда, меняется регуляторный климат, меняются технологии. Вы должны просыпаться каждый день и говорить: "Как мне стать лучше, что улучшить и как заработать больше денег?". Те люди, которые так поступают, всегда добиваются успеха.
И, наконец, кто, как не провидец бизнеса, может спросить, каким будет его бизнес через пять лет? Каким будет бизнес британских ритейлеров в Gibson в 2013 году?
Мы станем намного крупнее. Мы будем привлекать больше потребителей, и поскольку мы привлекаем потребителей к нашему брэнду, я думаю, что мы заставляем наших конкурентов соответствовать нашим усилиям, и благодаря этому уровень конкуренции на рынке повышается. В конечном счете, мы в музыкальном бизнесе конкурируем за свободное время. Мы не конкурируем с Fender и Martin, мы конкурируем с Nike, футболом, лыжным спортом или концертами, и если мы не будем обеспечивать более захватывающие предложения, наша индустрия пострадает.
И с этими словами он ушёл. В конце концов, стало понятно, почему у Gibson так мало постановочных фотографий в стиле "корпоратив-бла-бла-бла". Хенри Джаскувиц просто не может долго стоять на месте.
ПОДДЕРЖАВ GUITARBLOG.RU ДОНАТОМ
