Eddie Van Halen
Ученик чародея
Двизил Заппа
Guitar Player, март 1995
Перевод с английского
Итак, мне звонят мои друзья из Guitar Player и спрашивают, не хочу ли я взять интервью у Эдварда Ван Халена. Мне требуется около наносекунды, чтобы принять предложение. Я считаю, что это хорошо задокументировано, что именно благодаря Ван Халену я играю на гитаре, поэтому любой повод пообщаться с Эдвардом - это здорово.
У Эда вышла новая пластинка Balance, спродюсированная Брюсом Фэйрбэрном, который известен как продюсер Aerosmith и Bon Jovi. У меня была возможность послушать альбом в машине Эдварда на подъезде к моему дому. Он привык слушать музыку в своей машине, поэтому счёл, что это лучшее место для прослушивания. Первое, что меня поразило в этой записи, - это звук барабанов Алекса. Алекс - король на этой пластинке. Его наконец-то должны признать гениальным барабанщиком. Эдвард добился ещё одного завидного гитарного саунда. Он очень агрессивный, но в то же время тёплый и пробивной. На протяжении всего альбома он звучит энергично и вдохновенно. Майкл Энтони как всегда надёжен, а Сэмми Хагар... ну, Сэмми есть Сэмми.
Этот новый альбом представляет слушателю коллекцию хорошо звучащих мелодий. Есть даже несколько сюрпризов. Эдвард включил в альбом вступление под названием "Strung Out", которое было записано на фортепиано более десяти лет назад. Если хорошенько прислушаться, то можно услышать звук падающих на струны шариков для пинг-понга и девятивольтовых батареек. Это напоминает некоторые работы моего отца. Кроме того, здесь есть инструментальная композиция, но это не то, что вы ожидаете от Эда. Она хорошо подошла бы для музыки к фильмам.
Я знаю Эдварда около 12 лет, поэтому наше интервью получилось очень непринуждённым. Мы не говорим много о новом альбоме, но мы много говорим о его игре.
Фото - Майк Хатсон
Олрайт, Эд, пришло время задать тебе несколько вопросов.
Мы должны сделать из этого радиошоу.
Ага, надо. Я всегда задавал тебе вопросы, но никогда под видом интервью. Теперь я могу задать тебе вопросы и узнать все подробности. У меня есть повод.
Значит, теперь я должен сказать тебе правду? [Смеётся]
Именно так. У нас здесь есть несколько гитар на случай, если нам понадобится обратиться к некоторым вещам. Я кое-что записал на кассету, где есть фрагменты того, что ты делал на протяжении своей карьеры. [Включает Eruption] Сколько раз ты это играл?
Ты имеешь в виду, в студии?
Да.
Один раз.
Вот ты сволочь... Это было всего один раз?
Да. Но я совершал всевозможные ошибки.
Не похоже, что ты делал какие-то ошибки.
Я просто играл от балды.
Я до сих пор офигеваю, когда слушаю "Eruption". Звук и аранжировка просто потрясающие. Как ты подошёл к этому соло?
Я не знаю, как именно подошёл к соло. Если я правильно помню, я репетировал перед концертом в ночном клубе "Whisky" в Лос-Анджелесе, и тут вошел Тед [Темплман, продюсер]. Он подошел ко мне сзади и спросил "Что это за хрень?" Он понятия не имел. Тогда я схватил Эла и Майка и сказал: "Мы запишем это на плёнку для него - просто попробуем, как я делаю это вживую". Если ты заметил, вот здесь [играет нисходящую часть тэппинговых триолей из "Eruption"] я развернулся, потому что допустил ошибку.
Но это идеально.
Не совсем так. Если бы я хотел, чтобы она была идеальной, я бы ее переделал, но все говорят, что все в порядке.
Это та часть, которая привлекла всеобщее внимание с самого начала - тэппинг. Но чудаковатые Ванхаленоиды, вроде меня, слушают фразы в самом начале, и именно там кроется вся сумасшедшая сущность - в ритме. Ты делаешь очень странные артикуляции при игре. Ты перескакиваешь через струны и используешь открытые струны в странных местах.
Для меня это просто чувство. Я не знаю, почему я играю так, а не иначе. Я просто чувствую это.
Ты не играешь ничего похожего на то, о чём я слышал, что ты говорил как о своем основном влиянии. Ты создал нечто совершенно иное.
Эрик Клэптон был моим богом и богом всех остальных. Я сказал это однажды в интервью. На нём я вырос, но я не играю ничего похожего на него, и это преследовало меня. Они восприняли это так, будто я вел себя как наглый мудак. Я вовсе не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что если вы слушаете Клэптона и слушаете меня, то это два совершенно разных стиля, хотя именно на нём я вырос. И знаешь, что ещё? Это уходит корнями в клубные времена, когда мы играли Топ-40. Забавно, что я часто впадал в депрессию, потому что никогда не мог сыграть песню так, как она звучит на записи. Как бы я ни старался, она никогда не звучала так, как звучит у других людей. И только спустя годы я понял, что на самом деле это было замаскированное благословение, потому что я могу исполнять только себя. Я не могу скопировать и сделать так, чтобы это звучало как кто-то другой. Раньше это меня просто убивало. Нас выгоняли из клубов. [Эд подражает владельцу клуба] "Ваш гитарист играет слишком психоделично!". А я говорю: "Я пытаюсь играть чёртову "Get Down Tonight"!" [Смеётся]
Это так забавно. Я думаю, что сейчас стиль Клэптона проявляется в твоей игре немного больше, чем тогда. Я думаю, что многие музыканты через некоторое время проходят полный круг. Но то, что ты создал, имея такой бэкграунд, просто безумно. Ты начал играть с этими безумными паттернами, которые ты исполнял без особого труда. В частности, я приведу один такой приём. [Играет в отрывок из "Eruption" прямо перед скрипичным ликом] Весь этот паттерн содержит настроение уменьшенного аккорда.
Я не знаю, уменьшенный, увеличенный. Уменьшенный - это меньше, а увеличенный - больше, так? [Смеётся]
Это самое интересное, потому что никто из нас не знает, о чём вообще идет речь.
Я забыл, кто это, кто всегда говорил мне: "О, да, ты исполняешь все эти пентатонические штуки". По мне, так у тебя есть 12 грёбаных нот, и ты смешиваешь их, как хочешь. Кто сказал, что если играть их в определённом порядке, то это будет такая-то гамма, а если в таком порядке, то такая-то?
Это как на уроке естествознания.
Именно так. Вот почему я так и не научился читать музыку. Мне это просто до чёртиков надоело. Ты тратишь полжизни на то, чтобы научиться читать чью-то чушь, вместо того, чтобы заниматься своим делом.
Жаль, что я не видел тебя в самом начале. Я бы с ума сошел, зайдя в какое-нибудь заведение и услышав парня, играющего ту хрень, которую играл ты. У меня есть бутлеги некоторых вещей, и это просто забавно.
Я играю практически так же.
На самом деле, я думаю, что сейчас ты играешь немного более расслабленно. Тогда ты был сумасшедшим. Сколько тебе было лет, когда ты записал первый альбом?
21.
И вот 21-летний парень играет безумные, сумасшедшие вещи, которые никто даже не понимает. Я даже не говорю о тэппинге, хотя, возможно, именно это и поразило людей, потому что это выглядело так необычно.
Это была вспышка, своего рода, хотя это было частью моей игры. Я думаю, что это шокировало людей, потому что никто никогда не использовал это в такой степени.
Да. Ты делал вещи, которые были гораздо более шокирующими, и у меня есть куча примеров на этой кассете.
Некоторые люди, например Томас Долби, просто делали мне комплименты по поводу моей ритм-игры. Все эти тэппинговые штучки затмевали всё остальное, что я делал. Я почти ненавидел тот факт, что я вообще этим занимался, потому что все думали, что это всё. Но это не так.
На всех альбомах меня всегда поражало то, как ты переходишь от ритм-партий к соло и возвращаешься к ритм-игре, как будто это не проблема.
Я должен был это делать, понимаешь?
Но ты делаешь это таким образом, что это просто безумие. [Смеётся] Я должен прекратить говорить "безумие". В любом случае, ритмически ты настолько безупречен - то, как вы с Алексом работаете вместе, делает интересными даже самые незначительные места.
Наверное, это потому, что я играю на ударных или иногда на фортепиано.
У тебя есть способность делать несколько вещей одновременно. Ты можешь забыть о том, что было раньше, выйти против Алекса совершенно в чистом поле и вернуться без единой царапины. Это невозможно!
На самом деле, во многом это связано с неумением считать. Я свожу Эла с ума, потому что часто считаю на шесть долей, вместо четырёх. Я говорю не о нечётных размерах, а о целых фразах. В "Hot For Teacher" есть соло, продолжительность которого не совсем обычная. Когда я закончил соло, мы закончили, понимаешь, о чем я? В итоге получилось 13 тактов вместо 12. Для меня это правильное ощущение.
Я в той же лодке, потому что ты знаешь, что я не умею считать. Ты, как никто другой, знаешь, что я не умею считать. [Смеётся]
Это все же немного другое, потому что ты вырос, знаешь... как твой отец, он сочинял вещи в нечётном размере. Но я говорю о размере 4/4, но просто не играю на четыре такта, или 16, или 12. Например, я бы не стал исполнять 12-тактовый блюз, я бы, наверное, исполнил блюз из 15 тактов. Но это всё равно в 4/4.
Для меня это совершенно логично. Самое забавное в этом то, что вы, ребята, выработали такой репертуар между собой. Алекс делает акцент на каких-то своих вещах, и вы просто уходите в отрыв. Этого не хватает почти всем группам, которые существуют сейчас. В большинстве новых групп очень мало музыкальности, от которой люди могут прийти в восторг.
Я не хочу сравнивать то, что мы делаем, с джазом, но, по сути, весь джаз и рок-н-ролл очень похожи, потому что здесь нет правил - это свободная форма. Когда музыканты взаимодействуют или расходятся и делают что-то свое, но это как-то работает, это называют джазом. Если вы играете громко и с более агрессивной гитарой, то это рок-н-ролл. Но это всё одно и то же. Мы с Алексом находимся где-то посередине, так что это рок-формат, но мы взаимодействуем, когда играем. Хочешь верь, хочешь нет, но барабаны Алекса - это единственное, что звучит в моих мониторах. Если ты когда-нибудь окажешься там, где я стою на сцене, ты услышишь только барабаны. Серьёзно. Я слышу в мониторах только барабаны, потому что мне нужен ритм для игры.
Ну, мы знаем и другие причины, по которым тебе нужны только барабаны в мониторах, но не будем об этом. [Смеётся] Вся прелесть вашей совместной работы в том, что вы - братья.
Да, это круто.
Мне это очень нравится, потому что я тоже играю со своим братом. [Двизил и группа Z его брата Ахмета выпустят свою новую запись в конце весны '95-го года]. Это два брата, создающие музыку и чертовски здорово веселящиеся. И это, в свою очередь, приводит в восторг многих людей просто потому. потому что это то, что так естественно для вас двоих. Это выражение вашей сущности. Вот почему ваша игра так уникальна.
Вот почему, когда я играю с другими барабанщиками, у меня ничего не получается. Серьёзно, мне тяжело играть с другими барабанщиками. Я не могу играть одинаково.
Потому что тебе нужен Эл, чтобы помочь тебе создать атмосферу.
Именно так.
Давай поговорим о твоём оборудовании. Твой звук меняется от записи к записи. На ранних записях ты использовал кучу педалей. Иногда ты включаешь их лишь на секунду, как, например, на "Fair Warning".
Я делал это и на новой пластинке, в "Seventh Seal", потому что мне просто хотелось получить эффекты в определённых местах.
Я пробовал включать флэнджеры, чтобы воссоздать звучание "Unchained", и это никогда не давало нужного настроения. Они всегда включаются в середине развёртки. С тобой такого никогда не случается.
Да, мне всегда везёт с этой хернёй. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня всегда была одна и та же настройка - и на моем Echoplex тоже. Всё было настроено одинаково, независимо от того, какой ритм я играл. Но это, похоже, работало.
У меня есть бутлеги, где есть звуки, которые были на первом альбоме, и они пробиваются даже на чьём-то магнитофоне, спрятанном под курткой. У большинства нет такого звука.
Это была та первая самодельная гитара с сигналом, проходящим через флэнджер MXR, затем через Phase 90, затем через Echoplex и прямо в голову Marshall. Я закрепил Phase 90 и флэнджер на куске фанеры. Я использовал эту штуку во время первых четырех мировых туров - тот же самый кусок деревяшки. Это работало.
Ты когда-нибудь думал о том, что хотел бы снова добиться такого звучания?
Нет. Для меня естественно идти в ногу с моментом. Понимаешь, о чём я?
Несмотря на то, что на ранних записях ты использовал одну и ту же технику и аппаратуру, от записи к записи они звучат по-разному.
Да, я знаю, но я не знаю, почему. Я использовал одну и ту же ламповую голову на каждой записи, за исключением последней, когда я использовал Peavey 5150. На этой новой записи я вернулся к старому Marshall плюс Peavey. Но даже Marshall звучал по-другому - не знаю... солнечные пятна. [Смеётся] Может быть, мне просто не нравилось то, что было раньше, потому что на какое-то время я перестал использовать этот усилитель Marshall, потому что он мне больше не нравился.
То есть он никогда не ломался? Существует распространённый миф о том, что он сломался.
Ну, я думал, что да. Я думаю, что я сломался... Я просто устал от него.
Ты модифицировал этот усилитель?
Нет. Можешь проверить. Это стоковый усилитель, мать его.
Люди рвут на себе волосы, пытаясь понять, как добиться такого звука - в том числе и я.
Мне даже как-то не по себе, потому что недавно скончался Хосе Арредондо. Он был моим приятелем, и я пытался помочь ему в бизнесе. Он занимался переделкой усилителей для разных клиентов, и я сказал: "Давай, скажи им, что ты занимаешься моими усилителями". Я думал, что это поможет ему, даст ему немного работы и подбросит деньжат. Но если бы люди только знали, что этот усилитель полностью стоковый.
Теперь знают! [Смеётся]
Я просто подключаюсь к нему и выкручиваю всё на максимум. Нет никакой мастер-громкости. Никаких дополнительных ламп. В этом усилителе нет ничего лишнего. Мэтт Брак [один из техников Эдди] фактически заставил меня снова использовать этот усилитель, потому что у него есть знакомый Питер Ван Вилден, который очень любит возвращать Marshall к оригинальному звучанию. Он взял мой и сделал его оригинальным, и я гарантирую, что на самом деле он звучит ничуть не хуже, чем в тот день, когда я перестал его использовать. Его просто почистили, и он по-прежнему издаёт "ш-ш-ш", если подойти к нему слишком близко. Он делает всю ту хрень, которую я ненавижу в Marshall, но у него есть уникальный звук.
Почему соло на первом альбоме имеют такой невероятный привкус?
Я использовал Phase 90 почти в каждом соло на этой пластинке. У него есть свой "тванг".
Он заставляет каждую ноту звучать так, как будто у неё есть склонность к фидбеку, и подчёркивает твоё вибрато.
Phase 90 - это единственная вещь, которую я не использовал на новом альбоме. Может быть, стоило бы.
Большинство твоих соло имеют определённую форму. Нельзя сказать, что ты прорабатывал каждое из них, потому что в твоих действиях определенно присутствует спонтанность. Но у тебя действительно хорошее чувство аранжировки в песнях и соло.
Это как говорить - пытаться что-то объяснить. Нужно донести какую-то мысль, иначе зачем говорить? Соло - это мини-выражение внутри песни. Это личное выражение.
Когда ты играешь, есть ли у тебя в голове какая-то идея о том, что ты хочешь услышать, или ты просто играешь и слушаешь, что получится? Смотришь ли ты на гитару, представляешь себе какой-нибудь узор на грифе и воображаешь, как твои пальцы будут двигаться туда?
Я никогда не задумывался об этом... - Не обижайся на меня, Эрик! - он как будто больше так не делает. Теперь, когда он играет соло, мне кажется, что он мочится на верёвку. Извините мой французский. Послушайте его ранние соло, все вещи Cream, например, "Sunshine Of Your Love". [Эд играет кучу клэптоновских ликов]. Вот такую хрень он делал... Он разговаривал гитарой, когда играл. И, например, "Born Under A Bad Sign" – концовка этого соло была великолепна. После того, как я вырос на этом, я подумал, что каждый раз, когда я солирую, я должен делать это так же. Я не думаю, что это связано с эпохой - это люди в целом - но в наши дни соло почти что взаимозаменяемы. Можно поставить диск и послушать соло на одной песне, и с тем же успехом можно поставить его в любую песню, потому что они ничего не значат. По сути, это просто отбивание ритма, и в этом нет никакого смысла. Но я и не говорю, что все, что я делаю, имеет смысл.
Но есть некая черта, которая отсутствует у многих в их соло-партиях... Я думаю, это называется креатив. [Громко смеётся]. Большинство людей, которые сейчас играют в популярных группах, всё равно не владеют техникой. Поэтому они либо играют очень посредственно, либо совершенно не в тему, либо и то, и другое. Хотя некоторым это сходит с рук, как, например, Курту Кобейну.
Он всё равно разговаривал гитарой. Он всё равно выражал себя через одну струну, одну ноту или что-то ещё.
Но некоторым отсутствие техники не помогает.
Верно. Таких очень много.
Это так преобладает в наше время. Особенно когда видишь людей, которые известны такой плохой игрой, и они попадают на обложки журналов. Раньше люди, которые попадали на обложки журналов, обладали действительно потрясающим мастерством и творчески подходили к игре на гитаре.
Да, но в то же время я могу понять, как это произошло, потому что всё возвращается. Я повлиял на множество народу в определённый период времени, и я думаю, что эти люди не поняли меня. Они взяли то, чему научились у меня, и сделали это очень стерильным и слишком расчётливым, слишком отпечатанным на машинке. Я не буду называть никаких имён. Людей тошнило от такого типа флэш-гитарной игры, в то время как я никогда не считал то, что я делал, флэш-гитарой. Для меня это было естественно. Я и сейчас играю так же.
Ты всегда стремился наполнить энергией музыку и игру на гитаре. Дело не в том, чтобы сказать: "Покопайся в моей плотности нот!"
Но я хочу сказать, что, по-моему, причина того, что люди играют так, как они играют сейчас, в том, что всё это разрушилось. Куда могла деться гитара от того, что люди взяли на вооружение в восьмидесятые? Это была такая вспышка, что просто смешно. Так что, чёрт возьми, самое естественное - это свести всё к наименьшему общему знаменателю и начать сначала.
Это правда, и людей, которые делали это лучше всех, можно оценить по достоинству. Пока соло обеспечивает движение вперёд.
...оно помогает песне.
Верно. Есть много современных песен, которые действительно хороши, но в них звучит отстойное соло. Если бы они просто не играли соло, мне бы эта песня понравилась гораздо больше. Я устал от отстойных соло. Я думаю, что сейчас снова есть немного больше интереса со стороны людей, которые пытаются сделать что-то творческое на своих инструментах. Что ты думаешь?
Всё свелось к самому низшему общему знаменателю, и это будет только нарастать. Это происходит почти каждые десять лет. Это вторая фаза диско и панка. Мы пережили первую, переживём и эту.
Панк вернулся, и на этот раз у него есть грёбаная мелодия.
Тогда она тоже была.
Но я имею в виду, что в этот раз он более расчетлив.
Я понимаю, что ты имеешь в виду, но у Ramones была мелодия. Даже у Sex Pistols была мелодия.
Но в большинстве случаев она не обязательно была в тему. Сейчас люди просто используют панковское отношение с попсовой мелодией.
Это слик-панк. [Смеётся] Поэтому они называют это гранжем.
Людям всегда нравится музыка, в которой есть энергия. Играть её - это одно, а записывать - совсем другое. Вам всегда удавалось уловить энергию в студии.
Потому что мы играем вживую. Без всякой херни. Мы просто настраиваемся и играем, как на концерте, и только иногда - если это необходимо - я делаю овердаб. Песни на нашей новой пластинке очень сырые, но иногда они не кажутся такими уж сырыми, потому что мы знаем, как играть на своих инструментах. Я думаю, что многие люди путают "сырость" с отсутствием музыкальных способностей. Если ты не умеешь играть, значит, это сыро. Но это не так. Под "сыростью" я понимаю энергию - просто три человека рубят, создавая музыку. И если ты умеешь хорошо играть, то это не звучит "сыро" в каком-то смысле, но в этом есть сырая энергия, потому что там нет кучи другого дерьма, вроде синтезаторных пэдов и прочей хрени.
Должен сказать тебе, Эд, что я играю на гитаре только потому, что услышал Van Halen.
Ты шутишь - я думал...
Когда я рос, я слышал музыку своего отца, и она мне, конечно, нравилась, но я не слышал ее и не думал: "Это то, чем я смогу заниматься".
Верно, верно...
В то же время я не слышал твою музыку и не говорил так. Я услышал её и сказал: "Я должен это сделать".
[Смеётся] Верно.
Мне интересно... Впервые я встретил тебя, когда ты позвонил нам домой и попросился приехать, чтобы встретиться с Фрэнком. Как всё это произошло?
Я не очень помню. Это очень странно. Я даже не знаю, откуда у меня этот номер. [Прим. редакции: В то время широко распространилась история о том, что Фрэнк Заппа приписал Эдди заслугу в "изобретении электрогитары"].
Я помню, как мама сказала мне, что по телефону звонит какой-то парень, который говорит, что он Эдди Ван Хален, и хочет приехать. Через десять минут ты был у нас дома. Ты был в комбинезоне с "Women And Children First".
Вау, я смутно помню это.
Фото - Марк С. Кантер
У тебя была фиолетовая гитара Kramer, с заклеенным логотипом на голове. Первый Kramer, который у тебя появился.
Точно - с этим странным вихляющим рычагом на ней. [Смеётся.]
Да, Rockinger.
Да, так вот что это было? Та штука, в которой, если затянуть ее слишком сильно, струна могла лопнуть?
Ага. Так вот, ты приехал, и я сразу же насел на тебя, как сейчас. Я спросил тебя, как играть "Mean Street", "Spanish Fly" и всё такое. И я даже помню первую вещь, которую ты сыграл, когда взял в руки гитару, и ты до сих пор играешь ее почти каждый раз, когда берёшь в руки гитару. Ты играешь вот это. [Двизил играет тэппинговый приём с открытыми струнами]
О да. Это своего рода разминка, чтобы убедиться, что пальцы работают.
Верно. Ты сыграл такой приём, и тогда я понял, что многое из того, что ты делал, было на открытых струнах. Я играл всего восемь месяцев - я был полным профаном.
Но ты не знал, потому что я был в восторге: "Вау!" Знаешь, твой отец мне не звонил, но я где-то прочитал, что Фрэнку я понравился, или понравилось, как я играю, и каким-то образом у меня появился его номер. Понятия не имею. Хммм...
Но это была самая охуенно крутая вещь на всём свете! Мы все сидели вокруг, и в конце концов приехал Стив Вай, потому что он тогда играл в группе Фрэнка, и мы все устроили этот небольшой джем-сейшн. Фиолетовую гитару передавали по кругу.
Точно, точно! Это я помню.
А потом, не успел я опомниться, как пошли разговоры о том, что ты продюсируешь сингл "My Mother Is A Space Cadet". [первый сингл Двизила, c "Crunchy Water" на обратной стороне].
Твой отец спросил, соглашусь ли я на это.
Ты даже представить себе не можешь, насколько это было круто для 12-летнего пацана, который играл на гитаре всего полтора года. Король гитары продюсирует его пластинку.
[Смеётся] Хотя, на мой взгляд, получилось неплохо.
Да, это абсолютно круто, как бы плохо я ни играл. Если барабанщик играл заполнение, я понятия не имел, где нахожусь.
Точно - ты не понимал 1, 2, 3, 4.
Да, совсем не понимал, и до сих пор не понимаю.
О, Боже, я думал, что это так мило. Я смотрю на этого пацана, а он пытается, но не совсем понимает, что такое ритм. Мы с Донном Лэнди сидели и думали: " Вау, что же нам делать?". Но соло в "Space Cadet", оно происходит. Мы ввели тебя в нужный момент, чтобы поймать тебя. Это почти как если бы ты всё время играл шквал нот, и мы поймали лучшее из этого.
Я не знаю, что и как я играл в этой вещи. Она звучит так, будто вот-вот взорвётся, потому что я понятия не имел, что делаю.
Но именно это и здорово.
Я слышу это, и мне становится смешно, потому что я помню, как сильно нервничал, но в то же время был так взволнован, как никогда в жизни. Вот меня записывают, я играю на гитаре, а ты говоришь: "Хорошо, сейчас! Давай!", как будто это гонка или что-то в этом роде.
[Смеётся] Это было забавно.
Я даже не могу описать, сколько часов я провёл, слушая твой материал и все элементы, которые ты используешь в своей игре. Но сколько бы я ни слушал, я не уверен, что звучу как ты.
Я так не думаю.
В этом и заключается особенность. ...влияние, которое мы испытываем. Как бы ты ни любил то, что тебя вдохновляет, в итоге ты не будешь звучать так же.
Ты индивидуален, вот почему.
Если вам понравился этот материал и вы хотите читать и новые публикации, вы можете поддержать развитие сайта, воспользовавшись формой, расположенной в самом низу страницы (справа).