Eddie Van Halen
Стал серьёзным
Том Божур, Грег Ди Бенедетто
Guitar World, февраль 1995
перевод с английского
Эдвард Ван Хален приветствует меня в 5150, своей легендарной 24-дорожечной домашней студии, рукопожатием и похлопыванием по спине. На долю секунды я не успеваю ответить на тёплое приветствие, так как ошарашен: передо мной стоит, кажется, не Эдвард, а его злой брат-близнец.
Шевелюра гитариста была сострижена. Вместо неё искусно уложенная причёска. Мягкое лицо Ван Халена, некогда застывшее в вечной мальчишеской ухмылке, ожесточилось новой козлиной бородкой. Когда я набрался смелости и спросил, что послужило причиной столь радикального преображения, Эдвард ответил дружелюбно.
"Я проиграл в гольф [защитнику Buffalo Bills] Джиму Келли, и в итоге мне пришлось обрить голову грёбаной бритвой Norelco", - объясняет он. "Я просто решил оставить короткую стрижку, потому что мне надоели длинные волосы".
На самом деле Эдвард изменился в гораздо большей степени, чем его причёска. По большей части гитарист отказался от пиротехнических гитарных выходок, которые привели его к известности 17 лет назад, и предпочёл более лиричный и сдержанный подход к своему инструменту. Что еще более важно, Эдвард, которому в январе исполнится 40 лет, является отцом трёх с половиной годовалого сына Вольфганга и очень серьёзно относится к своей роли отца.
В отличие от многих знаменитостей, чьё участие в жизни детей сводится лишь к выплате алиментов, Эдвард с любовью относится к негламурным, но полезным хлопотам, связанным с повседневным воспитанием. "Вольфи будит нас в шесть утра и говорит: 'Давай, ты мой, папочка. Я хочу сделать то. Я хочу сделать это'", - рассказывает он с заботливой улыбкой. "Я каждое утро отвожу его в детский сад".
Не успел я покончить с любезностями перед интервью, как Эдвард заводит меня в студию. В тот момент, когда он готовится включить звук скоро выходящего альбома группы - Balance (Warner Bros.) через студийные ушные мониторы, Ван Хален выдерживает паузу, его палец лежит на кнопке "Play" CD-плеера.
"Знаете, - говорит он с озабоченным видом, - вам, наверное, стоит послушать его в машине, потому что там это звучит гораздо лучше. Мы делали мастеринг этой пластинки иначе, чем предыдущей, и она звучит более дерзко - только не здесь".
Как бы ни соблазняло меня предложение посидеть в одном из многочисленных роскошных автомобилей Эдварда, я вежливо отказываюсь, предпочитая остаться в более просторной и хорошо освещённой контрольной комнате. "Ну что ж, хорошо", - говорит Эдди. "Поехали!"
Альбом открывается зловещим песнопением тибетских монахов, которое сменяется сочными, тяжёлыми переливами "Seventh Seal". Внезапно музыка останавливается. "Ты должен послушать это в машине", - говорит Эдвард. "Это действительно звучит лучше".
Мгновением позже мы вдвоём сидим в новом семейном автомобиле Ван Халенов - седане Mercedes цвета "мокрый асфальт". Несмотря на строгий внешний вид автомобиля, стереосистема работает очень громко, и волна гитарной благости Balance захлёстывает нас с головой. Эдвард сидит тихо, закрыв глаза, и греется в лучах славы собственного творения. Периодически он выходит из состояния глубокого слухового транса, чтобы указать на какую-нибудь особенно примечательную фишку или объяснить происхождение той или иной песни. Видимо, успех Van Halen не ослабил того волнения и опасений, которые он, как и большинство музыкантов, испытывает, представляя только что законченное произведение.
С вновь обрётенной зрелостью Эдварда гармонируют и его последние попытки покончить с хорошо известной привычкой бухать. "Я думаю, что Бог дал мне одну большую бутылку алкоголя, и я выпил её очень быстро", - говорит он. "Бог даёт каждому бутылку, когда он рождается, и он должен сделать так, чтобы её хватило на всю жизнь. Ну, я выпил свою слишком быстро, поэтому я просто не могу больше пить".
Удивительно, но Эдвард, который за время интервью выпьет несколько бутылок безалкогольного пива, с большим удовольствием обсуждает тему своего пьянства.
Хотя для некоторых это может стать шоком, но многолетний "непоседа" хард-рока повзрослел.
Весь новый альбом был записан здесь, в студии 5150?
Почти всё было сделано здесь, за исключением пяти вокальных треков, которые были записаны в Ванкувере.
Почему вы поехали туда?
Потому что Брюс Фэйрбэрн, наш продюсер, живёт там. Он прилетал каждый понедельник утром, и мы работали в течение недели. На выходные он уезжал домой. Мы пообещали ему перед началом записи, что сделаем там несколько вокальных партий, чтобы он мог побольше побыть со своей семьёй.
Для Van Halen кажется ужасно взрослым придерживаться такого жёсткого графика записи, который Вы описываете.
Брюс очень структурирован. Он не позволял нам расслабляться ни на минуту, поэтому мы закончили работу над Balance быстрее, чем над любым другим альбомом, который мы записывали за последние годы. Мы сочинили, записали и отмастерили его за пять месяцев. Мы начали в июне, а к концу октября всё было готово.
Какой была предпродюсерская работа Balance?
Мы записали около 20 песен для Брюса. На самом деле, мы переборщили! Есть около четырёх песен, которые даже не вошли в альбом. Просто он получился слишком длинным. Мы записали час музыки, и Брюс сказал: "Вы хотите сделать двойной CD или что?"
Как вы решали, какие песни должны войти в альбом?
Ну, из, скажем, 20 песен, те, которые были закончены первыми, попали на пластинку. Иногда, когда я сосредотачиваюсь на сочинении, я начинаю жечь: придумываю всякую ерунду, и это на какое-то время перегружает Сэмми. Лучше всего ему работается, когда он концентрируется на чём-то одном и пишет тексты для этого. Так что, поскольку я сочинял так много, многие тексты не были закончены. Например, для инструментальной композиции "Baluchitherium" мы работали над текстом, но в итоге решили: "На хер, она и без вокала звучит неплохо", и оставили её как есть. И Сэмми почувствовал облегчение - "Ладно, у меня на одну работу меньше". Так что, да, на самом деле, есть ещё четыре композиции, к которым уже готова музыка. Мы закончим их к следующему альбому или когда угодно.
Несмотря на то, что вы сделали альбом так быстро, аранжировки песен кажутся более продуманными, чем всё, что вы делали в прошлом.
Да, так и есть. Брюс просто сказал: "Работайте, засранцы". Он серьёзный мужик. Он заходит с портфелем и говорит: "Вот чем мы сегодня занимаемся". Мы бы сказали: "О, блядь, я не хочу этого делать. Давайте сделаем это завтра". Он всегда отвечал: "Нет, вы делаете это сейчас". [смеётся] С ним было здорово работать. Следующую пластинку мы тоже будем делать с ним.
Он очень музыкальный чувак. Он занимается всем понемногу, играет на гитаре и фортепиано, но его основной инструмент - труба. Сейчас он продюсирует Chicago - духовой биг-бэнд. Брюс не похож на тех продюсеров, которые всё своё время висят на телефоне и время от времени спрашивают: "Ну что, уже записали?" Он очень практичный человек.
Вы не боялись, что Брюс, который продюсировал последние альбомы Aerosmith, заставит группу звучать чересчур "гладко"?
Нет. Хороший продюсер раскрывает всё лучшее, что есть в артисте, с которым он работает. Вы не должны слушать что-то и говорить: "Такой-то и такой-то продюсировал этот альбом". На нашем альбоме нет печати Брюса, потому что у хорошего продюсера не должно быть печати. Люди, которые способны лишь подгонять группу под своё "фирменное" звучание - это дерьмовые продюсеры. Брюс же просто усилил лучшие стороны того, что группа уже могла предложить.
В прошлом сессии записи Van Halen проходили под воздействием большого количества алкоголя, но пьянство и разгул, похоже, несовместимы с дисциплинирующим продюсерским стилем Брюса. Я заметил, что сейчас, по крайней мере, Вы пьёте безалкогольное пиво. Вы вообще больше не пьёте?
Нет, не пью.
Как давно Вы завязали?
Со мной такое бывает периодически. На этот раз около месяца. На самом деле, я очень хорошо себя чувствовал, пока мы записывали альбом. Я много чего играл трезвым, что меня очень удивляло. Мне потребовалось время, чтобы втянуться в процесс без помощи алкоголя.
Что такого в алкоголе, что помогает вам играть?
Есть некая стена, и когда я пью, мои тормоза снижаются, и я просто играю окрылённо, не смущаясь и не нервничая. Но я должен преодолеть это, потому что пьянство - зло. Я слишком долго этим занимался.
Есть ли у Вас какие-нибудь соображения по поводу того, почему Вам так трудно остановиться?
Потому что я не могу остановиться! Я алкоголик. Это как: "Всего пара? Да пошёл ты! Я буду бухать, пока не отрублюсь".
У Вашего отца тоже были проблемы с алкоголем, не так ли?
Да, но я думаю, что моя проблема - это скорее продукт моего окружения, чем генетический фактор. Я помню, как отец приучил меня пить и курить, когда мне было 12 лет. Я нервничал, и он сказал мне: "Вот. Выпей рюмку водки". Бум - я больше не нервничал. Мама покупала мне сигареты, и это просто закрепилось, вошло в привычку. Я не пью ради вкуса, я пью, чтобы получить грёбаный кайф. Мне нравится напиваться. Правда, нравится.
Как Вы думаете, тот факт, что ваш рабочий график менее жёсткий, чем у большинства людей, привёл к тому, что Вы стали больше пить?
Знаете, хотите верьте, хотите нет, но я пью больше, когда играю, записываюсь и работаю, чем когда не играю. Я прихожу в студию, пью и работаю. Когда я ухожу домой, я не пью. Если я провожу выходные на пляже, я не пью. Так что это действительно забавно.
Это, безусловно, необычно.
Для меня досуг не является проблемной зоной. Моя проблема в том, что я хожу в студию, чтобы выпить. Это совершенно нелогично. И единственная причина, по которой я продолжаю это делать, заключается в том, что это всё ещё работает, хотите верьте, хотите нет. Это просто разрушает запреты. А я слишком зажатый, обычно - я очень нервничаю.
Вы сказали, что большую часть Balance вы записали трезвым.
Да, но иногда я переслушивал что-то и говорил: "О, это скованно. Дай-ка я переделаю.
Уффф.
Но я не пил слишком много. Когда мы записывали последний альбом, в день я выпивал не менее 12-15 бутылок пива. В тот раз никто, кроме меня, не пил, пока мы работали. А если я немного перебирал, то говорил: "Я ухожу отсюда, ты слишком далеко зашёл", и на этом всё заканчивалось.
Знаете, что я заметил забавного? Когда я очень устаю, я чувствую себя так же, как и когда я пьян, потому что мне легче пробиться на другую сторону, или как вы хотите это назвать. Мне легче просто отпустить себя и не оценивать то, что я делаю. Всё дело в том, чтобы просто открыться и быть свободным. Но если я пью, я даже не думаю об этом. Это как "О, я совершил ошибку, ну и хуй с ней".
В целом, Balance кажется более мрачным альбомом, чем Knowledge и его непосредственные предшественники. Что вдохновило вас на сочинение музыки?
Я не знаю, что именно вдохновляет меня на сочинение той музыки, которую я пишу, но обычно музыка задаёт тон текстам. Я не думаю, что она действительно такая уж мрачная. Первая вещь, "Seventh Seal", отчасти такова, но "Can't Stop Loving You" - это потрясающий рок-грув.
Здесь больше песен, написанных в минорных тональностях, чем на предыдущем альбоме.
Ре-минор. Всё в ре-миноре, самой грустной из всех тональностей.
Когда мы недавно слушали альбом, вы сказали, что записали странную фортепианную пьесу "Strung Out" ещё в начале восьмидесятых.
Да, я забыл точно, в каком году это было, но это было до '84-го. Мы с Валери [Бертинелли, женой Эдварда] снимали на лето пляжный домик [популярного композитора, пианиста и аранжировщика] Марвина Хэмлиша. Я просто превратил в хлам этот прекрасный рояль. Это было что-то вроде Baldwin или Yamaha. На нём повсюду были следы от бычков, и я совал в него всё подряд: шарики для пинг-понга, батарейки, ножи, вилки - я даже порвал несколько струн.
Я не знаю, что побудило меня к этому. Я просто дурачился. На самом деле, всё началось с того, что я играл на струнах пальцами. Я создавал флажолеты, ударяя по клавише и приглушая струну сверху и снизу, чтобы получить флажолеты, как на гитаре. У меня есть около 10 кассет с этим материалом, и Брюс выбрал эту короткую партию. Она ему понравилась.
Был ли Хэмлиш в ярости, когда вернулся в свой дом?
Да, был взбешён. Я пытался починить рояль до его возвращения, но он как-то узнал об этом. Я думаю, что они не слишком хорошо его покрасили, как могли бы.
В одной из композиций нового альбома "Take Me Back" Вы используете акустическую гитару. Что побудило Вас хотя бы на мгновение перейти на акустическую гитару?
На самом деле я написал эту песенку довольно давно. Я хотел включить её в предыдущий альбом, но мы так и не смогли её закончить. В этот раз мне очень хотелось закончить песню, потому что она мне по-прежнему очень нравилась. Так что мы её доработали.
Какую акустику вы использовали?
Это южноамериканская гитара под названием Musser. Я купил её в магазине [Лос-Анджелесский магазин винтажных инструментов] Norm's Rare Guitars.
Кроме использования акустики, вы делали еще что-нибудь необычное на альбоме?
Нет. Как обычно, я использовал два микрофона Shure SM-57 для записи одного кабинета. Практически всё было записано с усилителем 5150, но примерно в трёх композициях я использовал старую голову Marshall Super Lead. Те вещи, которые звучат по-настоящему чисто, например, "Aftershock", были сделаны с Marshall.
Почему Вы решили снова использовать Marshall?
Просто чтобы получить другое звучание.
Несколько лет назад Вы были убеждены, что усилитель потерял свою полезность.
Думаю, я просто устал от него. Совсем недавно один голландский мастер по имени Питер [Ван Вилден - прим. переводчика] "почистил" для меня усилитель и вернул его в полностью оригинальное состояние. Хотя я никогда не модифицировал усилитель, за прошедшие годы было заменено множество деталей.
В январе у меня также появится комбоусилитель Peavey 5150. Он имеет мощность 60 Вт, два 12-дюймовых динамика и закрытый корпус. Это очень крутой небольшой усилитель. Он просто переплюнет все остальные комбо, представленные на рынке, по крайней мере, на мой взгляд. Я работал над усилителем в течение последнего года, потому что хотел, чтобы у него был действительно хороший чистый канал, ведь большинству людей, которым нужен комбик, необходимо, чтобы он был универсальным.
Конечно, я хотел, чтобы основной звук тоже был чистым. Это также потребовало больших усилий, поскольку электронику усилителя пришлось поместить в более компактный корпус, а органы управления расположить сверху. Когда начинаешь менять длину проводов, как нам пришлось, это обычно сказывается на звуке, поэтому инженеру Peavey Джеймсу Брауну потребовалось время, чтобы довести всё до совершенства.
Несмотря на то, что эта пластинка звучит более сухо, чем For Unlawful Carnal Knowledge, гитары по-прежнему обладают тем хорусным мерцанием, которое стало характерно для вашего звучания в последнее время. Вы дублируете большинство своих ритм-партий?
Нет, совсем нет. Но во всех присутствует гармонайзер Eventide. Сухой гитарный сигнал находится слева, а дублированный звук, который генерирует Eventide, - справа. Я практически не использую гармонайзер в качестве эффекта, он нужен только для того, чтобы развести гитару по обе стороны стереобазы. Я установил детюн на 98, поэтому он слишком сильно гармонизирует звук.
Когда вы начали так разделять свой сигнал?
Думаю, на Fair Warning, или на следующем альбоме. Может быть, 5150... Я не помню. Но с тех пор я так и делаю. В старые времена Донн Лэнди [инженер на всех альбомах Van Halen, начиная с Van Halen (Warner Bros, 1978) и заканчивая OU812 (Warner Bros, 1988)] выводил мой сухой сигнал в левый канал, а небольшое эхо или реверберацию - в правый. И я говорил: "Ну, почему бы нам не использовать гармонайзер и не вывести туда всю гитару, а не только [издает придыхательный звук, имитируя затухание ревербератора или Echoplex] - хвост того, что я играю". Я ненавидел этот звук.
Правда? А я всегда считал это очень крутой отличительной чертой вашего звучания.
Я это терпеть не могу. Наверное, это сработало на первой пластинке. Но потом это быстро надоело. Если у вас есть машина и левый динамик сгорел, гитара пропала. Если вы сидите справа на заднем сиденье, вы не услышите гитару, даже если оба передних динамика работают. Что это за дерьмо?
На "Not Enough" гитара звучит так, как будто она подключена к Leslie.
Мы подключили Marshall к Leslie через этот предусилитель, который принёс мой техник Мэтт Брук. Он использовал его на демо-записи своей группы Zen Boy. Он подключил меня, и я просто играл.
Что вдохновило Вас на соло в этой песне?
Мне показалось, что в ней чувствуется что-то от Beatles, и я решил сыграть что-то вроде "While My Guitar Gently Weeps".
Кажется, что в песнях на Balance смен тональности, чем в ваших предыдущих работах [я не стал применять более правильный термин "модуляций", чтобы не вносить путаницу с эффектами модуляции - прим. переводчика].
Это называется "более качественное сочинение песен". [смеётся].
Дало ли ваше обучение игре на фортепиано более глубокое понимание гармонии, что, в свою очередь, помогает вам в сочинении песен?
Да, безусловно.
Вы играете на фортепиано в "Big Fat Money", но, кроме этого, на Balance не так много клавишных. Есть ли на это причины?
Да, в последнее время я не так много времени уделяю игре на клавишных. Мне кажется, что старый синтезаторный звук не очень подходит для этой пластинки. Хотя, возможно, я буду использовать его в будущем. Кто знает.
В "Big Fat Money" есть необычное соло, почти юмористическое. Что побудило Вас так радикально отойти от привычного стиля?
Это была идея Брюса. Он сказал: "Эй, давай сделаем джазовое звучание". А я говорю: "Хорошо". И я достал старый 335, пропустил его через свой Marshall, настроенный на очень низкие частоты, и просто сделал это. Забавно.
В конце инструментальной композиции "Baluchitherium" есть целый зверинец гитарных звуков.
Именно так оно и есть. Это звучит как куча животных - как в зоопарке. Здесь есть и птицы, и щебетание, и крики динозавров, и звуки слонов, которые я всегда издавал. Просто мне показалось, что это забавное занятие. Вы даже можете услышать, как воет мой пёс Шерман.
Какой микрофон вы использовали для собаки?
Sennheiser. [смеётся] У нас есть фотографии этого, это так забавно. Нам пришлось приклеить сосиску к микрофону. Клянусь Богом. Собака боялась микрофона. Мы всё время подталкивали его туда, а он отступал. Тогда мы примотали к нему сосиску, а потом начали шуметь. Мы купили кассету с записью пожарной машины. Мы включали запись, и Шерман подходил к микрофону, обнюхивал сосиску и лаял.
Помимо собаки и других животных, в этой композиции, похоже, звучал шестиструнный бас.
На самом деле, нет. Знаете, что я использовал? Это была гитара модели Music Man Albert Lee, на которую я натянул более толстые струны и настроил её в дроп A.
Что означает слово "Baluchitherium"?
На самом деле, Валери подсказала мне это. Когда она впервые услышала эту песню, то сказала: "Это похоже на песню динозавра", потому что она такая масштабная. Она начала листать книгу и говорит: "Как насчет "балухитерия?". А я говорю: "Что это за херня?" Я начал читать энциклопдию, и оказалось, что балухитерий был самым большим млекопитающим, жившим в доисторическую эпоху. Валери всегда находит названия песням. Она озаглавила "1984".
Удивительно, что Вы не солируете в этой вещи, ведь в ней нет вокала.
Я просто хотел, чтобы была простая мелодичность. Даже если бы и было соло, оно бы лишь немного отклонялось от мелодии. Во многих случаях, если есть мелодия, я предпочитаю придерживаться её, или, может быть, немного поиграть с ней, а не заниматься акробатикой.
Я возвращаюсь к старому вопросу, который мне постоянно задают: "Когда вы собираетесь записать сольный альбом?. Ну, если бы я это сделал, то, наверное, он был бы похож на "Baluchitherium", то есть это была бы музыка Van Halen - которую я в любом случае сочиняю - но без вокала. Я бы не стал заниматься всей этой безумной акробатической хренью. В чём смысл? Всё это влетает в одно ухо и вылетает из другого.
Это привлекает определённую группу слушателей.
Да, я имею в виду, кто может играть быстрее всех, кто может делать то, кто может делать это. Блядь, да кого это волнует? Я перестал этим заниматься много лет назад. На этом альбоме я сосредоточился на том, чтобы соответствовать песне. Например, на "Take Me Back" я сыграл небольшую слайдовую мелодию, которая просто подходила к песне, вместо того, чтобы играть настоящее соло. В "Seventh Seal" вообще нет соло. Вместо этого я добавил музыкальную интерлюдию, которая подходила к песне.
В Van Halen я был молодым панком, и всё крутилось вокруг самого быстрого парня в городе, стрелка. Но я бы сказал, что во время работы над Fair Warning я начал больше концентрироваться на написании песен. Но я думаю, что в сознании большинства людей я просто стрелок. Дело в том, что я делаю гораздо больше, чем просто исполняю грёбаные соло. На самом деле, это самое малое из того, что я делаю.
Как вы думаете, в какой степени успех Van Halen по-прежнему зависит от вашего гитарного мастерства?
Понятия не имею. Я не анализирую это. Я стараюсь сосредоточиться на том, чтобы сочинять хорошие песни и надеяться, что они понравятся людям.
Вы никогда не думали о том, чтобы убрать из своих концертов соло без сопровождения?
Я думал об этом много раз. Вообще-то, когда Сэмми присоединился к группе, я сказал: "Мне надоело исполнять грёбаные сольные номера", но все настаивали на том, что я должен продолжать их исполнять.
Разве для вас не является кайфом, когда люди сосредотачиваются только на вас и слышатл, как они выкрикивают ваше имя?
Да, но это такой онанизьм. Многое из этого - просто крики: "Посмотрите на меня!". Некоторые части соло, такие как "Cathedral" или "Eruption", - это короткие композиции, и я не против их исполнить. Но всё же, в чём смысл? Мне становится скучно заниматься этим.
В одном из своих предыдущих интервью Guitar World вы сказали, что иногда вам немного стыдно за то, что вы популяризировали технику двуручного тэппинга, потому что она стала слишком распространённым приемом.
Я действительно чувствовал это, но теперь уже нет, потому что в наши дни никто не играет тэппингом.
Даже вы не так часто играете тэппингом, как раньше.
Я делаю это так же часто, как и всегда. Это часть моего стиля игры. Я использовал его на протяжении всей записи, просто вы можете этого не заметить. Наверное, в каждой песне я немного играю тэппингом. В "Aftershock" я тоже это делал. Для меня это часть моей игры, это не "О, сейчас я исполню свой трюк".
Вы недавно потеряли от рака своего менеджера и близкого друга Эда Леффлера. Как его уход повлиял на группу?
Я не задумывался об этом. У нас новый менеджер, Рэй Дэниелс, который также управляет Rush, King's X и Extreme. Нам всем не хватает Эда, но жизнь продолжается. Думаю, это сблизило нас. Эд никогда не принимал участия в создании музыки, поэтому, когда мы находимся в студии и сочиняем музыку, мы не так часто о нем вспоминаем. Просто, знаете, когда у него день рождения, праздники и всё такое - вот тогда и вспоминаешь о нём.
Стали ли Вы больше контролировать свои деловые вопросы в период смены менеджеров?
Пришлось... И, чувак, это ужасная работа. Я бы никогда не хотел быть менеджером. В день поступает не менее 50 телефонных звонков по поводу совершенно дурацкой, нелепой херни.
Вас критиковали за "продажность", когда вы позволили Pepsi использовать песню "Right Now" для своей провальной рекламной кампании Crystal Pepsi?
Возможно, но единственная причина, по которой мы предоставили им музыку, заключалась в том, что они в любом случае собирались использовать эту песню. Они бы просто пересняли песню со студийными музыкантами, как это делается в некоторых телевизионных фильмах, когда они переделывают старый хит, потому что не могут использовать оригинал. Если они используют оригинал, то должны заплатить, а если нет, то всё, что они делают, это отдают должное исполнителю, а затем платят студийным исполнителям. Pepsi сказали нам, что собираются так поступить, и мы сказали: "Эй, подождите, мы тоже должны получить деньги". Я не такой уж гордый, знаете ли. Я не собираюсь говорить: "Нет, давайте, обдирайте нас. И деньги оставьте себе!"
Каков день из жизни Эдварда Ван Халена?
Я провожу время со своим сыном, Вольфи, и немного играю в гольф. Вообще-то, на прошлой неделе я начал брать уроки, потому что я всё ещё не умею играть. Я не достаточно часто выхожу на поле. Это классная игра на всю жизнь, потому что, когда мне будет 90, я всё ещё смогу играть в гольф, так что я мог бы научиться играть сейчас.
Вся наша команда играет, так что в дороге вы можете общаться с ребятами, а это очень здорово. Гольф - это не столько удары по мячу, сколько мужское общение. Позволить себе расслабиться.
Ваш сын, с которым Вы, похоже, проводите большую часть времени, уже играет на каком-нибудь инструменте?
Он любит бить на барабанах Эла и обожает фортепиано. На днях мы с Валери были в гараже, где я храню все свои гитары, искали что-то, и Вольфи увидел все гитары и сказал - он был таким решительным - "Знаешь, когда я стану большим, я буду играть на гитаре". [смеётся] Типа: "Ладно, выбирай любую". Он сказал это с такой уверенностью!
На самом деле, он не так много слушает музыки, потому что я действительно не играю дома. Казалось бы, он должен быть напичкан музыкой с того момента, как просыпается, и до того, как ложится спать, но нет. У него обычная детская жизнь: он смотрит Барни, Микки Мауса и прочую хрень.
То есть вы стараетесь, чтобы Вольфи вёл нормальную жизнь?
Нет, просто я нормальный. Я не делаю ничего такого необычного. Он ненавидит громкий шум, поэтому он приходит сюда и говорит: "Папа, слишком громко. Слишком громко!" Да, он заставляет меня делать всё потише. Это очень забавно.
Он знает, что вы занимаетесь музыкой, но как вы думаете, понимает ли он вашу "уникальную" ситуацию?
Я так не думаю. Мне кажется, он еще не понял этого. Иногда я говорю: "Я сейчас иду на работу, Вольфи", а он отвечает: "То есть ты идешь в студию?". Потом он приходит ко мне в гости, когда я пытаюсь работать, а я сижу здесь с большим пальцем в заднице, курю сигареты и бренчу на гитаре. Для него это то, чем папа занимается на работе. Потом, наверное, он это поймёт, но сейчас он, наверное, видит, как другие люди ездят на работу, в то время как я просто приезжаю сюда на гольф-каре.
Наверное, он говорит своим друзьям в школе: "Мой папа водит гольф-кар". Он когда-нибудь видел, как вы играете вживую?
О да! Ему это нравится. Он и раньше выходил на сцену, не зная, что этого делать не следует. Мы стоим там, джемуем, а он просто уходит. Однажды я солировал на гитаре и играл "316", которую написал для него. Он выбежал, пока я играл, и толпа просто обезумела. Я подумал про себя: "Ух ты, блин, я, должно быть, действительно напрягаю мускулы, потому что обычно они не аплодируют так громко за эту партию!". Оказалось, что они болели за него. На него был направлен свет прожекторов, и он отрывался!
Есть ли аспекты вашей славы, которые вам не нравятся?
Все чувствуют себя так, будто им принадлежит часть тебя, и это похоже на "Да пошёл ты! Ты купил пластинку, так? Вот что тебе принадлежит; я тебе не принадлежу!".
Вас узнают, как только вы выходите из дома?
Ну, с тех пор как я постригся, нет. Меня никто не узнаёт. Это здорово. К сожалению, как только выйдет альбом, все снова будут знать, как я выгляжу. Это неизбежно. Я вовсе не жалуюсь и не ною по этому поводу, просто вы меня спрашиваете. Меня немного беспокоит, когда я ужинаю с женой, а кто-то подходит к нашему столу и говорит: "Я не хотел бы вас прерывать или беспокоить...". Просто дайте мне бумажку, чтобы я мог ее подписать, и убирайтесь отсюда!
Вспоминается один конкретный случай. Я летел в самолёте, направляясь на благотворительный вечер Джима Келли "Kelly For Kids", и эта женщина попросила у меня автограф. Я спросил, для кого он, и она ответила: " Напишите "Для Синди". Я написал "Синди" и своё имя. Она смотрит на меня и говорит: "Ну, я могла бы это сделать! Я говорю: "Ну и какого хрена тебе надо?" Она хотела, чтобы я написал ей книгу?
Похоже, что некоторым людям сложнее справиться со славой, чем другим. Считаете ли вы, что постоянное внимание общественности стало одной из причин самоубийства Курта Кобейна?
Если это так, то зачем он тогда занимался этим делом? Почему он просто не отдал все свои деньги на благотворительность и не жил нормально? Мне кажется забавным, когда группы говорят: "Мы не хотим славы и богатства". Тогда для чего они это делают? Если ты хочешь быть настоящим артистом, то делай свою музыку и даже не выпускай ее. Если слава свела Кобейна с ума до такой степени, что он покончил с собой, то он зашёл слишком далеко. Ему следовало остановиться.
Я думаю, что парень был просто под наркотиками. Я думаю, это были наркотики. Я не думаю, что он мыслил здраво. Он был в полной заднице. Это было ужасно, чувак. Это худшая карма, которая может быть у человека - покончить с собой. Он что, хотел вернуться в виде муравья, или сраного дерьма, или еще чего-нибудь? Меня на самом деле разозлило, когда он так поступил. Он сочинял отличные мелодии, и, если уж на то пошло, он лишил многих людей того, чем мог бы заниматься в будущем.
Раз уж мы заговорили об употреблении наркотиков, Вы упомянули, что не были в восторге от выбора Сэмми темы для песни "Amsterdam".
Ну, песня о курении наркотиков, и я подумал, что музыка могла бы потребовать чего-то более... метафоричного. Я представлял себе что-то другое, но поскольку я не пишу тексты, я не тот человек, который будет ныть и стонать по этому поводу.
Вы просили Сэмми попробовать придумать что-то другое?
Да, но ему понравилось, и на этом всё закончилось. Знаете, ему тоже не все нравится, что я делаю. Мы не собираемся ссориться из-за этого до такой степени, чтобы не выпустить песню. Это часть работы в группе. Вы работаете вместе, и вы не можете всегда угождать всем.
Теперь, когда Вы стали отцом и примером для подражания своему сыну, Вас не смущает, что на Ваших пластинках есть песни о наркотиках?
Нет, нисколько. Я не сторонник какой-либо цензуры. Просто для всего есть своё время и место.
Вам предлагали выступить на MTV Unplugged?
Да, но я не из тех, кто участвует в Unplugged. Я не хочу сидеть там и пытаться играть нашу музыку на акустической гитаре. Какой в этом смысл? Я сочинял её не для акустики - я сочинял её для электрогитары, и именно так она и должна быть исполнена. Если бы я хотел, чтобы она была акустической, я бы так и сделал изначально. Я не собираюсь коверкать свою музыку только для того, чтобы быть "вкусом месяца".
Что самое приятное в том, чтобы быть Эдвардом Ван Халеном?
Это прекрасное чувство, когда людям нравится то, что ты делаешь. Я делаю то, что мне нравится, и это нравится другим людям. Это отличная отдача. Как много людей могут испытать это? На днях я играл в гольф на общественном поле в Пасадене с двумя старожилами, и один из них сказал: "Чёрт, мужик, плохой день на поле лучше любого хорошего дня на работе". И я начал думать: "Ну, для тебя, наверное, да, но мне нравится моя работа". Мне очень повезло, потому что я действительно получаю удовольствие от сочинения музыки. Я не считаю, что это похоже на работу по расписанию.
Но я и не отношусь к музыке свысока. Это тяжёлый труд, но я получаю удовольствие от того, что делаю - создаю что-то, а не делаю деталь для грёбаной Impala или чего-то ещё. Мне просто повезло, что я нашёл это. И это только половина дела: я получаю удовольствие от того, что делаю. Вторая половина - это когда другим людям это нравится. Это как "Вау! Хоум-ран!"
