GUITARBLOG.RU

 

Гитарно-музыкальный исторический журнал

Fender. Альтернативный взгляд на Лео, CBS и ранние годы компании.

 

 

 

 

 

Интервью с Доном  Рэндаллом

 

 

Тони Бэкон

Перевод с английского.

 

 

От переводчика: Ранее я публиковал интервью Тони с Дэном Смитом, руководителем Fender, поднявшего компанию из той жопы, куда она скатилась под управлением CBS. На этот раз он беседует с Доном Рэндаллом, главным деловым партнёром Лео Фендера с самого начала существования компании и до момента ей продажи CBS в 1965 году.

 

Этот разговор раскрывает напряжённые отношения и многочисленные разногласия между бывшими партнёрами.

 

Я взял интервью у Дона Рэндалла в 1992 году, когда собирал информацию для своей первой книге о Fender. Поначалу Дон работал на дистрибьютора Fender, Radio-Tel, но в начале '50х он присоединился к Fender в качестве главы продаж, оставаясь там ещё несколько лет после поглощения CBS в 1965 году.

 

Я встретился с Доном в его офисе в Тастине, штат Калифорния, и с удовольствием провёл пару часов, болтая о старых денёчках, и, конечно же, фокусируясь на его собственных взглядах касательно бизнеса Fender, и в частности, на спорную сделку с CBS.

 

Сидя в своём офисе, обитом деревянными панелями, он выглядел, как стареющий астронавт, загорелый и самоуверенный. Он определённо помог Fender проникнуть в стратосферу.

 

Часть I. Лео Фендер

Лео Фендер и гитарист Джонни Кэша, Лютер Перкинс

Было бы справедливо сказать, что Лео Фендер был движущей силой компании Fender?

 

Определённо нет. Это не так. Лео был очень замкнутым человеком. Он, конечно, присвоил себе заслугу в изобретении цельнокорпусной гитары, что на самом деле неправда. Пол Бигзби, на самом деле, был тем парнем, что первым сделал цельнокорпусную гитару с головой как у лютни, и всем прочим. Это было прежде, чем появились гитары Fender, а до того, когда Лео ещё возился в K&F, человек по имени Док Кауфман был важной движущей силой.

Я надеюсь, вы воспримите мои слова правильно, потому что Лео ушёл (он умер за год до этого интервью, в 1991 году), и я не хотел бы очернять его память. Но ходит столько дезинформации обо всём этом, что пришло время, чтобы кто-то расставил все точки над Ё.

 

Это одна из причин, почему я обратился к вам. Я читал так много противоречивых материалов о том, как всё происходило. Так расскажите, как всё начиналось.

 

Моё знакомство с Лео началось очень давно, ещё до Второй Мировой Войны. Я управлял небольшой оптовой компанией по продаже радиотоваров, продавал запчасти и оборудование, а у Лео была небольшая радиомастерская на Спадре, которая сейчас называется бульвар Харбор [в Фуллертоне]. Я продавал ему радиозапчасти и прочее. У нас были очень хорошие отношения. У него была жена, Эстер Фендер – прекрасная женщина, очень красивая. Она работала бухгалтером в телефонной компании. Не помню, как долго это продолжалось, затем мне пришло время идти в армию. Я провёл почти три года на службе. Лео не служил, потому что был слеп на один глаз. Его не взяли. За это время он расширил свой радио-бизнес, потому что в то время на гражданке оставалось не так много людей, способных заниматься этим делом.

Когда я демобилизовался, я вернулся в родной город и снова начал работать с Лео, продавая запчасти и оборудование. Через некоторое время он поссорился со своим напарником Доком Кауфманом. Я никогда не знал причины, почему Док покинул Лео, но, похоже, у него были какие-то семейные неурядицы, из-за которых он не мог заниматься бизнесом. Но Док был очень хорошим мужиком.

 

В то же самое время у Лео был приятель по имени Рэй Мэсси, который начал производить усилители, и Лео возил их по разным кантри'энд'вестерн барам, предлагая их в аренду. Это сподвигло Лео сделать небольшую лэп-стил гитару. Мы начали продавать их в компании Radio and Television Equipment [Radio-Tel], потому что в то время мы работали с Лео.

Дон Рэндалл

Radio-Tel – была вашей компанией?

 

Нет, она принадлежала человеку по имени Фрэнсис Холл. Я был там генеральным директором. На самом деле Лео и Фрэнсис не особо-то ладили. Но они хорошо притёрлись друг к другу. У нас был ещё один мужик, занимавшийся подобным бизнесом – Чарли Хейз. Шёл 1953 год. В том году мы наконец-то зарегистрировали компанию Fender Sales, и все четверо стали партнёрами. Я, в качестве управляющего, плюс Лео, Чарли Хейз и Френсис Холл. [Интересная версия. А как же телекастер, уже три года как производившийся под брэнднеймом Fender?- прим. переводчика.]

 

Это продолжалось недолго, и антагонизм в компании был таким, что я чувствовал себя рефери. Мы с Чарли делали одно, а Лео и Фрэнсис – другое. Итак, в 1955 году мы с Лео и Чарли были на телефонной связи. Чарли был на фабрике, и это было в апреле, если я не ошибаюсь. Было около шести вечера, незадолго до того, как стемнело. Чарли позвонил, и сказал, что ему пора домой, Дороти приготовила ему ужин. Он должен был ехать из Фуллертона в Санта-Ану. Мне позвонили, и я думаю, прошло не более получаса. Чарли погиб в автокатастрофе на бульваре Стейт-Колледж, который позже стал Рэймондом, где располагалась фабрика. Так что теперь нас осталось трое, Фрэнсис, Лео и Я.

 

Сколько лет было Чарли, когда он погиб?

 

Ему было около тридцати. Он тоже служил в армии. В любом случае, враждебность продолжала нарастать, и Фрэнсис купил компанию Rickenbacker, что предопределило его судьбу. Мы решили, что не можем ему позволить оставаться в компании, поэтому мы сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Поэтому мы выкупили его долю.

Итак, из совладельцев компании остались только мы с Лео, и так продолжалось, пока мы не продали её CBS в 1965 году. За это время произошло так много событий, и вовлечено столько народу. И теперь все они заявляют, что у них были тоже права на компанию, что абсолютно неправда. Такого не было.

Фрэнсис Холл

Кто были самыми важными людьми в Fender в те ранние годы?

 

Ну, я и Лео, были единственными реальными хозяевами компании. Можно сказать, что все остальные были наёмными работниками. Форрест Уайт принимал активное участие в управлении фабрикой, и он был очень хорош в этом деле. Он был очень эффективный управляющий. Остальные – Дейл Хайатт, Джордж Фуллертон и прочие, просто выполняли то, что мы им поручали. Они по-настоящему не имели ничего общего с компанией. Они были просто наёмными работниками, и не имели никакого влияния на компанию, её разработки, или что-либо ещё.

 

Полагаю, что Лео был рад, что вы вели всю деловую часть бизнеса?

 

Ну, я помню, как однажды за нас взялась налоговая. Они взяли наши личные налоговые дела и налоговые дела нашей компании и свели их все в одно. Так что нам пришлось поехать в налоговый суд в Лос-Анджелесе. Лео был действительно забавным во многих отношениях. Он был таким странным парнем. И так, мы приехали в суд, и Лео вызвали для допроса. Налоговый судья задавал ему вопросы, и всё что он отвечал, было: "я не знаю", "я не помню", "я не знаю". Видели бы вы, какое впечатление это производило на судью.

 

Лео действительно ничего не знал о бизнесе, и всего того, что его касалось. Но он знал больше, чем говорил. В конце концов, судья был взбешён. Он пробежался по некоторым цифрам, которые Лео должен был знать, и он спросил:

 

- Мистер Фендер, вы учились в школе?

- Да, я учился в школе.

- Вы учились в младших классах?

- Да, я учился в младших классах.

- Вы учились в средней школе?

- Да, я учился в средней школе.

- Вы учились в старших классах?

- Да, я учился в старших классах.

- Вы учились в колледже?

- Да, я учился в колледже.

 

Тогда он спросил: "Вы учились в школе, и после целых два года в колледже. И что же вы изучали в колледже?" Лео отвечает: Бухгалтерию!" Я думал, что упаду под стол. Боже, поверить не могу.

 

Мы мотались в Лос-Анджелес и обратно с нашими адвокатами, и по пути домой я сказал Лео:

 

- Ты должно быть самый худший свидетель, о котором я когда-либо слышал, видел и думал!

- Что случилось Дон, что я сделал не так?

 

Я сказал: "Во-первых, когда судья вызвал тебя, первое что он спросил: "Как вас зовут?". И ты посмотрел на него с минуту, и сказал: "Не могли бы вы повторить свой вопрос?"" Лео ответил: "О нет, я не мог этого сделать, правда?" Конечно, адвокат хотел его расколоть. На самом деле, Лео работал некоторое время бухгалтером в дорожном департаменте штата.

Вы сказали, что Лео был замкнутым. Почему?

 

Просто такова его природа, я не знаю, почему. Его жена, Эстер, была очень общительной. Она была эффектной барышней, полной жизни и веселья. Лео же был домосед. Позже ему приходилось путешествовать. Но у него не было ни друзей, ни родственников. Хотя, у него был какой-то родственник, Ронни Бирз, который когда-то был его правой рукой в мастерской, а стал мальчиком на побегушках. Ронни долгое время работал на него в Fender, а затем в его небольшой компании [CLF Research], после того, как тот покинул CBS. Он занимался своими делами, и Ронни какое-то время работал с ним. Затем, он, в конце концов, выгнал Ронни. И у него не было с ним ни дружеских, ни каких-либо ещё отношений.

 

Лео был очень странным человеком. Он отказывался вступать в какие-либо альянсы. Он когда-то курил, но бросил. Он не пил. Он отказывался посещать выставки. Даже когда я собрал людей для сделки, когда Fender был выставлен на продажу, встреча с ними пугала его как визит к зубному. Он просто отстранялся от всего этого. Он был достаточно лоялен, когда мы собрали их вместе, но это была всего лишь пятиминутная встреча и всё.

 

Я полагаю, незнакомые люди думали, что он стеснительный.

 

Да, он был одним из тех ребят, кто сам не сделал ничего существенного. Вся его жизнь была связана с суетливой вознёй вокруг мастерской.

 

Возможно, Дон, некоторые люди не могли ужиться с целеустремлённостью Лео.

 

Ну, это - правда, потому что при всей его замкнутости у него было супер-эго. Фредди Таварес мог работать с ним в мастерской над конкретной задачей, скажем изменением дизайна, модернизацией. Он велел Фредди что-то сделать, и тот делал это, но потом ему всегда приходилось показывать результат на проверку Лео. Лео смотрел на это одним глазом, иногда вынимая для этого огромную лупу. "Это неплохо, Фредди, но вот что я тебе скажу. Я думаю, что ты должен сделать этот магнитовывод немного длиннее. Совсем чуть-чуть". И Фредди приходилось брать ещё одну железяку, и всё переделывать. Хотя мог бы просто попросить его чуть сдвинуть.

Многие говорят, что Лео присваивал себе творческий вклад других людей в Fender.

 

Совершенно верно, я не упоминал об этом. У него было такое эго, что он жил за счёт того, что патентовал всё и вся. Мы с Лео были партнёрами, но что касается бизнеса, работать с Лео было ужасно. И я так вам скажу, если бы я был бы такой же корыстный, как он, я не думаю, что Лео остался бы в этом бизнесе. Он принимал самые ужасные решения, и мне приходилось бороться с ним как с сумасшедшим. И он боялся меня, потому что я не отступал.

 

Тогда всё было довольно примитивно, и это было маленьким коммьюнити. Фуллертон [где базировался Fender в то время], был городом с населением около шести тысяч человек, а [Санта-Ана, где базировался Radio-Tel] – городом с населением 35000. Как бы то ни было, однажды Лео приготовил полироль для удаления царапин. Тогда радиоприёмники выпускали в деревянных корпусах. Так что её можно было втирать в царапину на корпусе и заполировывать. Рецепт её приготовления был описан в книге The Book Of Ten Thousand Formulas. И я спросил у Лео: "Должно быть, у тебя есть какая-то книга с формулами?" На что он ответил: "О нет, Дон, я сам её придумал" И я сказал: "Да ладно, Лео".

 

 

 

Часть II. Цельнокорпусные гитары

 

 

Расскажите о первой цельнокорпусной "испанской" гитаре Fender.

 

Оригинальная гитара Esquire была похожа на Telecaster. Я Взял её на выставку в Чикаго, и надо мной все ржали. Как её там только не называли, от весла для каноэ до лопаты для снега. К тому времени Мерл Трэвис играл на цельнокорпусной гитаре, которую для него сделал Пол Бигзби, и как только слухи о ней начали распространяться, мы начали продавать свои гитары.

 

Кто разработал оригинальный Esquire, который вскоре стал Broadcaster'ом, а затем Telecaster'ом.

 

Я думаю, это сделал сам Лео. Это был просто обрезанный кусок доски, с головой похожей на лютневую, которая была настолько похожа на причудливое творение Пола Бигзби, насколько это можно представить. Простая вещь, которую без проблем мог бы выпилить любой.

 

Производство Fender в '50е

Второй прототип Fender Esquire из Сиэттлоского Музея Поп-культуры

Принимал ли Джордж Фуллертон какое-либо участие в её разработке?

,

Нет, никто из этих ребят не принимал участия. Все они хотят приписать авторство себе, но никто из этих ребят не внёс никакого вклада конкретно в этот прототип. Джордж работал на фабрике. Он красил гитары, подметал полы, и занимался прочими делами в этом роде. Не поймите меня неправильно. Джордж очень хороший человек, очень мягкий, очень тихий и всё такое. Но каждый хочет присвоить себе лавры. Типа я сделал то или это…

 

Я правильно понимаю, что вы взяли гитару на чикагскую выставку в 1950 году?

 

Где-то в '49 или '50. И парень из National/Valco, Эл Фрост пришёл на ней посмотреть. Он спросил: "Дон, у неё есть анкерный стержень?" Я ответил: "Нет, это просто гриф из твёрдого клёна, он там не нужен". Тогда он посоветовал: "Я тебе один умный вещь скажу. Если у неё нет анкерного стержня, у тебя будет много неприятностей. Мы прошли через это, и я могу рассказать тебе об этом из первых рук". Поэтому я связался с Лео и заявил:

 

- Лео, мы должны установить в гриф анкерный стержень

- Нет, он там не нужен, этот клён твёрд как камень.

 

Я настоял:

 

- Я скажу тебе одну вещь: либо мы вставляем анкер, либо снимаем её с продажи! Ты должен решиться на это!

 

И таким образом я справлялся с Лео. На самом деле, он меня боялся. Я не знаю почему. Я был единственным человеком, который был способен с ним справиться, и заставить его что-то делать. А остальные лебезили: "Да, Лео", "Да, мистер Фендер". Но Лео боялся меня примерно на две трети, потому что я действительно напирал на него, чтобы заставить внести необходимые изменения. Так или иначе, мы выпустили несколько штук без анкерного стержня, а потом вставили анкер в гриф.

Кто помог создать первую гитару?

 

Лео был тем, кого я зову кризисным оператором. Всё было хорошо до тех пор, пока не нависала серьёзная проблема. А потом бац, и мне приходилось прыгать на него обеими ногами, и кричать, и кричать, заставляя его что-либо менять. То же самое произошло с различными заменами ламп в усилителях. Это было по настоящему моё поле боя.

 

Касательно гитар. Хотя каждый из нас и внёс свой вклад, мы снова приходим тому, как вы видите, пытаясь присвоить лавры кому-то из нас, но так случилось, что гитары – продукт коллективного творчества, где свой вклад внесло множество людей.

 

Начиная со следующей гитары у нас было то, что мы называли подопытным кроликом. Создавая гитару, мы передавали её в руки музыканта, просили его играть, и делиться тем, что ему нравится, а что нет. Вот так они и советовали: "Эта ручка должна быть здесь, а другая там. Этот переключатель должен быть таким и таким". Вот таким образом всё и происходило.

Наконец, после трёх или четырёх подопытных кроликов, вы составляете компиляцию из этих различных идей, и это вполне удовлетворит большинство гитаристов. Именно так и случилось с гитарами Stratocaster, Jazzmaster и прочими. Они были просто ответвлением, улучшением или изменением тех, что были раньше. Либо смена формы корпуса, или внешнего вида, больше звукоснимателей, альтернативная распайка. Просто результат того, что было раньше. Так что дело не в изобретении или чём-то подобном. Это было просто развитием.

 

Неужели первая гитара не была инновацией? Вы упомянули гитару Bigsby Трэвиса, но заслуга Fender в том, что вы действительно наладили производство цельнокорпусных гитар. Бигзби сделал не так много своих гитар. Очень скромное количество.

 

Ну, видите ли, то, что привело к этому, было нам навязано. Мы делали гавайские педал-стил и лэп-стил гитары. Как студенческие модели, так и профессиональные люксовые, и какое-то время это было прекрасно. Было множество крупных музыкальных школ, которые продавали все эти вещи. И тут появился рок'н'ролл. Ребята поняли, что могут научиться играть на испанской гитаре, обычной гитаре. Он двигался к ним всё больше и больше, а популярность гавайской гитары всё падала и падала, пока не стала инструментом сугубо для кантри'энд'вестерн.

Крупные гавайские школы, такие как Оаху [Музыкальная консерватория Гонолулу] и прочие, не очень хорошо себя чувствовали. Аккордеонные школы тоже были в центре внимания. И нас отчасти заставили выйти на рынок так называемых испанских гитар. Стандартных шестиструнных гитар. Это своего рода эволюция.

 

Fender определённо способствовал быстрой популярности цельнокорпусных гитар.

 

Да, поэтому мы их и продавали. Видите ли, гитарист в группе, без усиления, терялся, потому что не мог увеличить громкость гитары. Обратная связь была такой, что он просто не мог играть на ней. Таким образом, на цельнокорпусной гитаре музыкант вдруг мог играть также громко, как барабанщик. Он мог перекричать барабанщика. Это было просто необходимостью закрепиться на рынке, и видеть, что все те вещи, что мы делали, оказались своевременными. И мы воспользовались этим.

Мерл Трэвис с гитарой Bigsby

Как быстро развивался бизнес в ранние годы?

 

Ну, он рос довольно линейно, по крайней мере, на ранних стадиях, а затем он стал алгоритмическим, потому что один дилер продаёт один продукт, два продают четыре, четыре продают восемь, и в таком духе. Кривая начинает расти вверх.

Прежде, чем в '54 году появился Stratocaster, вы продавали сотни гитар в год? Больше? Меньше?

 

О, это трудно сказать. Скажем так, мы продавали несколько сотен. Цифры не были огромными. В первый год мы достигли оборота в миллион долларов, по ценам тех лет. Вы должны учитывать, что цены, по которым мы тогда торговали, были намного ниже, чем сегодня.

 

Какой процент продаж Fender в то время составляли "испанские" цельнокорпусные гитары?

 

Самый большой объём продаж составляли усилители, затем стандартные [испанские], а затем гавайские гитары. Это было после того, как школа больших педал-стил гитар начала приходить в упадок.

 

Я полагаю, вы придумали немало названий моделей, Дон?

 

Да, я придумал название каждому инструмент, кроме Precision Bass. Каждому из них. Всем усилителям и всем гитарам.

 

Как вы придумывали названия?

 

Это было нелегко. Я пытался сохранять традицию. Например, у нас был Broadcaster, и мы выпустили его на рынок. Затем мы получили телеграмму от Фреда Гретча. Они производили ударную установку под названием Broadkaster. И они Уведомили нас о своих правах на это название, и необходимости прекращения его использования, что мы и сделал. Я задумался: "Ну и что нам теперь делать? И так, хм, вещание (бродкастинг)" – примерно в то же время телевиденье становилось всё шире, поэтому Телепередача – Telecaster!

 

И когда появился Stratocaster, потому что в то время только и говорили о выходе на орбиту. Так что сперва Telecaster, а затем Stratocaster в стратосферу. С усилителями, у нас был студенческий усилитель, но никто не хочет быть известным студентом. Поэтому я назвал его чемпионом – Champ. Затем у нас были и другие, которые мы назвали Princeton, Deluxe и Harvard.

 

Так как было в случае с названием Precision?

 

Когда Лео выпустил Precision Bass, на нём были лады – новшество. Он говорил: "О, Дон, он точен до сотых долей дюйма. Тот кто будет на нём играть, будет идеально строить. Как мы его назовём?" Я ломал голову, но ничего не мог придумать. Тогда Лео предложил:

 

- Почему бы нам не назвать его Precision Bass? Потому что его фишка действительно в точности.

- Хорошо, Лео, сойдёт: Precision Bass.

 

Но я, должно быть, написал список названий из 25, пытаясь подстроить их под традицию компании. Это не похоже на рутину, но это действительно так. Хочется найти что-то с эвфоническим звучанием, перекликающимся с другими продуктами.

 

 

 

Часть III. Сделка с CBS

 

 

Как пришло решение о продаже Fender компании CBS в 1965 году?

 

Оглядываясь назад, мы с Лео могли видеть, что бизнес расширялся настолько быстро, что либо требовалось больше вложений, либо забыть о нём. У нас был бухгалтер, Уэйд Таперт, он вёл весь бухгалтерский учёт компании. В то время я организовал несколько побочных фирм. У меня было издательство Randall Publishing, а у Лео было несколько своих компаний, таких как Fender Acoustic, которая была отдельной фирмой. Перед тем, как продать, бизнес CBS, Уайт Тапперт предложил: "Дон, мы должны выкупить компанию" и я ответил: "Да, это хорошая идея". Но Лео всегда был в некотором роде ипохондриком. С ним всегда было что-то не так. Он ходил к хиропрактику, принимал таблетки и тому подобное.

 

Он был болен?

 

Лео был одержимым чудаком. Он вёлся на всякую чепуху, связанную с нетрадиционной медициной. Он где-то услышал, что морковный сок – панацея от всех болезней. И тогда они с Ронни Бирзом закупили эти огромные коммерческие соковыжималки, которые в то время стоили по двести или триста долларов за штуку, и закупили морковь целыми мешками. И вдруг они начали краснеть! Это вылечило его от той идеи. Затем, в следующий раз он приходил и заявлял: "Эй, попробуй эту вещь! Это лучшее лекарство для тебя. Ты не поверишь, кок хорошо от него себя чувствуешь". Ты должен был выпить столовую ложку яблочного уксуса в стакане горячей воды. Я отмахнулся: "Да ладно, Лео".

 

Так был ли он когда-нибудь по-настоящему болен?

 

Он много хандрил, искал сочувствия к себе, а если он чувствовал себя очень плохо, шёл к хиропрактику. Я предлагал:

- Лео, почему бы тебе не пойти к настоящему врачу?

- О нет, он знает, что со мной делать.

И если ему от этого становилось хорошо, думаю, это работало. Я действительно не думаю, что с Лео было что-то не так. Я имею в виду то, что он таки дожил до 80 лет.

Лео, уже в преклонном возрасте, со второй женой, Филлис, на яхте

Хорошо, расскажите мне, как произошла продажа Fender компании CBS.

 

Этим занимался я сам, Лео не имел к этому никакого отношения. В наших разговорах Лео намекнул, что возможно, он хотел бы уйти из бизнеса. Поэтому он предложил мне купить его долю за миллион долларов [смеётся]. А я подумал, ну не готов я сейчас расстаться с миллионом долларов, по какой бы то ни было причине.

 

Так продолжалось ещё несколько раз, и примерно год спустя я сказал: "Лео, ты заикался о продаже компании. Как насчёт этого сейчас?" И он ответил: "Ну, Дон, я думаю, что сейчас я хотел бы получить полтора миллиона долларов". Я ответил: "Ну, наверно ты прав", ещё не представляя, о чём мы говорим. Я сказал Лео:

 

- Ну, ты, очевидно, устал и хочешь уйти из бизнеса, чтобы заняться чем-то другим. Почему бы не пойти дальше, и не посмотреть, что я могу сделать с компаниями.

- Хорошо, Дон, давай, делай что хочешь.

 

Итак, я начал осматриваться, и я действительно не знал с чего начать. Но банк утверждал, что у нас не будет проблем: сделайте то, сделайте это… Примерно в то же время, я связался с компанией Baldwin по производству фортепиано, с человеком по имени Морли Томпсон, одним из руководителей Baldwin. Мы потратили очень много времени на переговоры, обсудили все детали сделки, разработали план. Это было до '65 года, где-то в '63 или '64. Тем временем, я связался с Дином Вудманом из инвестиционного банка Merrill Lynch, и он обсудил с рядом компаний возможность заключения сделки.

 

Лео сказал, что не хочет предавать это огласке, и я согласился: "Хорошо, я тоже так думаю. Мы должны избежать огласки". Итак, у меня был Baldwin, и в деле участвовал Merrill Lynch. У Дина Вудмана были несколько своих завязок, и, в конце концов, он договорился с Columbia [CBS]. Теперь у нас был выбор между двумя покупателями. Поэтому мне пришлось сказать Морли Томпсону, что я не стравливаю их друг с другом. Что бы вы ни подумали, но я продаю компанию и должен максимизировать выгоду в интересах Лео. Всё зависит от вас самих. Он ответил: "Хорошо, Дон, я всё понимаю".

 

Что ж, мы потратили очень много времени на переговоры с Baldwin, и в результате их условия сделки нас совершенно не устраивали. Это было что-то вроде пробной сделки, когда вы вкладываете часть суммы, смотрите, как идут дела, и только после этого решаете, завершать ли сделку. Я сказал [смеётся]: "Мне это неинтересно, я и так знаю, как идут дела! У меня налаженный бизнес, зачем я должен давать его вам на пробу?"

 

Вы переключили внимание на CBS?

 

Да, наконец-то мы дошли до обсуждения деталей с Columbia, и я совершил около полудюжины поездок в Нью-Йорк и обратно, встречался с их юристами, нашими юристами, финансистами и прочими. Дин Вудман представлял нас от Merrill Lynch. Он был действительно мощным дельцом. У него были свои юристы, и все они стояли на ушах. Они не очень понимали, что происходит.

 

Ребята из CBS шокировали меня. Сперва они предложили очень низкую цену, и на наш отказ заявили: "Нам нужно посоветоваться с шефом, с начальством..." Это  было их любимое выражение, каждый раз, когда мы что-нибудь предлагали. В конце концов, мы пришли к довольно приемлемой цене [13 миллионов долларов]. Я позвонил Лео, и спросил, как он на это смотрит.

 

Он был готов выйти из бизнеса за полтора миллиона долларов. И он удивился: "О, Дон, я не могу поверить в это. Ты пытаешься меня разыграть?" А я ответил: "Нет, я просто пытаюсь дать тебе знать реальные цифры. Устроит ли нас такая сделка? Можем ли мы её завершить?" И он согласился: "Что ж, всё на твоё усмотрение, Дон. По-моему отличная сделка, просто сделай это".

 

Так что остальное – просто история. Мы продали компанию CBS. Это произошло после большого расследования. Arthur D. Little и другие компании произвели тщательную проверку, чтобы легализовать продажу и полученые деньги, потому что сделка происходила за наличные. Таким образом, мы заключили сделку, чтобы для Лео не было даже необходимости прилетать в Нью-Йорк на её подписание. Он заявил: "Дон, ты просто получишь деньги, и привезёшь их мне".

 

Чем занимался Лео, пока вы были заняты сделкой?

 

Он всё время работал. Для Лео это была единственная отдушина. Больше он ни чем не занимался. Он не знал, чем ещё заняться. Сидеть в своей маленькой мастерской для него было единственной радостью. После того, как мы продали компанию, он купил яхту и путешествовал на ней до Каталины. Швартовался там и проводил время. В условиях сделки был пункт, что я должен отработать в CBS пять лет, так что у меня был на руках пятилетний трудовой контракт.

Карл Уилсон из Beach Boys на фабрике Fender. 1964 год

Каким вы находите этот период, после того, как CBS взяли управление в свои руки?

 

Первый год прошёл нормально, а все остальные были ужасны. Я покинул компанию, не дожидаясь истечения контракта. Я думаю, что это было где-то через четыре с половиной года. Ситуация была невыносимая. До того, как мы заключили сделку, они заверили меня, что мы будем продолжать работать как прежде. Мы были очень прибыльной компанией, и не хотели этому мешать. Может такова была политика топ-менеджмента компании, но она не совпадала с позицией других руководителей, в области финансов, персонала и всего остального.

 

Такие вещи всегда присутствуют в больших корпоративных структурах. Корпоративная лестница – штука странная. Все поднимаются по служебной лестницы, и все наступают друг другу на пальцы, когда поднимаются выше. Происходит огромная борьба.

 

Насколько я помню, мы увеличили оборот в 10 или 11 миллионов долларов того года, когда продали компанию [1965] где-то миллионов до 19 к следующему году, и до 21 ещё через год. Очень большой успех и хорошая прибыль. Но потом всё сошло на нет, и я получил раздутый штат лишних инженеров и чертёжников.

 

У меня был корпоративный офис в здании CBS, напротив нью-йоркского отеля Hilton, и поскольку я был президентом подразделения, мне пришлось занять огромный офис президента подразделения. Знаете, всё было завязано на иерархии. Следующим был вице-президент, в конце концов, всё заканчивалось клерком, к которого бала маленькая комнатушка, где он едва мог развернуться.

 

Всё это приводило к корпоративным накладным расходам. И у меня была тьма этого офисного планктона, за деятельностью которого невозможно уследить. Они изо дня в день занимались какими-то своими делами. Они завели целую кучу системных аналитиков, людей изучающих время и так далее, которые опрашивали всех моих сотрудников.

 

Повлияло ли это как-то на продукцию Fender?

 

Что ж, я не думаю, что это повлияло на продукцию. Я думаю, что это заблуждение. Все говорят, знаете ли, о "пре-CBS", но это заблуждение. Это совсем не так. Что я могу сказать о CBS: они так же были заинтересованы в качестве, как и мы. Они не жалели времени и усилий, чтобы гарантировать качество.

 

Вы хотите сказать, что это просто был другой подход?

 

Другой подход и другая организация. Когда к власти приходит крупная компания, всегда возникает подозрение, что они собираются производить паршивую продукцию, и продавать её по более высокой цене. А здесь это не так. Но существовало множество других проблем.

 

После собеседования со всеми моими людьми,  они написали должностные инструкции для каждого. Нам не нужны были такие вещи, мы знали что делаем. И я должен сказать, что это была не слишком сложная операция, но она сработала. Они разделили все затраты по секциям, учитывая всё, вплоть до последней гайки, болта и шурупа. У нас было больше учётных единиц, чем только можно представить. Всё должно было быть детально учтено для корпоративного бухгалтерского учёта. Это стало ужасным бременем.

 

Итак, они опросили всех, и выдали каждому должностные инструкции. Теперь каждый должен был заниматься определённой работой, и не чем другим. Так что теперь каждый говорил: "Не заставляйте меня выполнять то-то, это не моя работа!" Раньше все работали как единая команда, создавая продукт. Всё, к чему это привело, заключалось в: "…ну, это не моя работа, позаботьтесь об этом сами". Это привело к множеству проблем, возникающих одна за другой, и, наконец, я перестал быть корпоративным работником. Я всё время был слишком независимым. Они выплатили мне остаток по моему контракту и наши пути разошлись.

 

Я был связан неконкурентным соглашение, по которому я не мог работать в другой компании в этой области лет 10 или вроде того. Возмутительным по тем временам. Я обратился в юридическую фирму в Лос-Анджелесе, и они отправили ультимативное письмо на CBS. Этого было достаточно, чтобы я мог основать другую компанию [Randall Instruments]. Я, конечно, не знаю, что там произошло после моего ухода из Fender, но за те неполные пять лет, что я там работал, качество продукции не пострадало.

 

CBS сделали очень много, если так можно сказать, глупостей. Они забрали часть нашего оборудования, за которое мы заплатили уйму денег. И поскольку они на самом деле не знали, как им управлять, они выставили его на заднем дворе, и дали ему заржаветь, а затем и сгнить. Тысячи и тысячи долларов специализированного оборудования.

Лео Фендер. Начало '50х

Изменилось ли вообще отношение руководства CBS к инструментам Fender за то время, пока вы там работали?

 

CBS на самом деле не имели к этому никакого отношения. Они не знали, что, чёрт возьми, происходит. Они ненавидели этот бизнес и не могли его поднять. Годдард Либерзон [президент Columbia/CBS] был выпускником Истменской Школы Музыки. Его интерес распространялся только на классическую музыку. Он создал классическую фонотеку для CBS и очень хорошо разбирался в своей области.

 

Когда CBS купили нашу компанию, мне пришлось буквально заставить их купить компанию акустических гитар Лео, которая была независимой. Это была его личная компания. Он вложил в эту компанию приличную сумму денег, но она никуда не годилась, и CBS не хотели её покупать. Им также не нравилась идея приобретения электропиано Fender-Rhodes. Когда к нам приехал Годдард Либерзон, и увидел электропиано, он просто не смог с ним справиться. Он спросил: "Почему вы называете это пианиной?" "Совершенно очевидно" – ответил я – "88 клавиш, как фортепиано. Это профессиональный инструмент. Просто здесь не используются струны и дека, как у пианино. Здесь используются звукосниматели. Насколько нам известно – это электропиано".

 

Но ему это не понравилось. Они всеми силами пытались отбрехаться от покупки фортепианной или акустической компаний. Я просто упёрся, и сказал, что если вам нужен Fender, вам придётся взять и их тоже. Потому, что я не хотел, чтобы Лео обнялся с акустической компанией, с которой он не знал что делать и не мог работать, и с фортепианной компанией, что было бы ударом для Гарольда Родеса. Ну не так уж много денег нужно было добавить. Я думаю, с акустической компанией это было триста или четыреста тысяч долларов. И мы договорились, насколько я помню, чтобы Гарольд получал роялти за каждый проданный Fender-Rhodes. Они проглотили пилюлю и купили её.

 

А как насчёт Лео? Изменилось ли его отношение к производству гитар и усилителей за эти годы?

 

Лео относился ко всем этим вещам довольно несерьёзно. Он никогда не проявлял большого энтузиазма, или, сказать по-другому, больших эмоций. В этом смысле он был очень странной личностью. Ему нравился тот факт, что мы продавали очень много разной продукции. Он знал это, и это его впечатляло.

 

У него были все эти станки. Он был помешан на станках. Лео покупал всё это оборудование, и оно работало в холостую по 20 дней в месяц. Но ему нравилось смотреть как они работают. И чем больше применения мы могли им найти, тем больше они его завораживали.

 

У нас были 60-тонные и 100-тонные прессы, и мы изготавливали практически все свои металлические детали самостоятельно. Мы могли бы наклепать деталей на этих прессах, которых бы хватило на целую вечность. В этом и была вся жизнь Лео. Чем больше разнообразных вещей мы могли сделать, тем больше ему это нравилось. Что было вполне естественно. Мне и самому это нравилось.

 

Об авторе: Тони Бэкон пишет о музыкальных инструментах, музыкантах и музыке. Он является соучредителем  Backbeat UK и Jawbone Press. Его перу принадлежат The Stratocaster Guitar Book, The Telecaster Guitar Book, Squier Electrics, History Of The American Guitar и многие другие интересные книги. Тони живет в Бристоле, Англия. Больше информации на его веб-сайте.