Nuno Bettencourt, Reb Beach,
Richie Kotzen
Power Trio
Алан Ди Перна, Guitar World Май 1990
Перевод с английского
Нуно Беттенкорт, Рэб Бич, Ричи Котцен. Молодые, быстрые, горячие. Они прибрали весь гитарный мир к своим рукам.
Фото - Уильям Хеймс
Несмотря на их общий статус гитаристов-металистов, Нуно Беттенкорт из Extreme, Рэб Бич из Winger и виртуоз-одиночка Ричи Котцен – совершенно разные. Стиль португальца Беттенкорта такой же приземлённый, как и его характер простого парня. Для сравнения, более многослойный подход Бича – его сильнейший панч, который уже заставил радио вздрогнуть. [о чём это? автор вообще слушал их музыку? – прим переводчика]. А Котцен? Взгляните на него как на шредера. Его техника стремительна и неудержима. Но годите. У этих ребят есть ещё одна общая черта. Тридцатилетняя история рок-гитары дышит им в затылок и шепчет: "Твой ход, парень. Думаешь, ты сможешь превзойти Пейджа, Эдди, Сатриани...?" Беспокоит ли это Рэба, Ричи и Нуно? Нет. На самом деле, когда все трое собираются вместе, чтобы сфотографироваться и пообщаться, кажется, что они больше заинтересованы в технике друг друга, чем в том, чтобы отдать дань уважения гитарным героям вчерашнего дня.
Поначалу настроение сдержанное, вежливое. Но лёд мгновенно ломается, как только их вёсла скрещиваются. Нуно держит свою ободранную дворняжку Schecter/Warmoth рядом с девственно чистым разноцветным Ibanez Рэба. "О боже, сейчас они схлестнутся!" Но на самом деле, трое не слишком знакомых стали похожи на старых друзей, пробуя гитары друг друга, обмениваясь рифами, рассказами и шутками. После окончания съёмок мы занимаем тесную гримёрку, вёсла всё ещё с нами. Беседа течёт стремительнее, чем любой соляк Рэба, Ричи или Нуно: мнения о Джими, Эрике, Ингви, Эдди (не все из них хвалебны), советы по тэппингу, дайв-бомбам, теории музыки, поведению на сцене, опасности быть заклеймённым "гитарным героем" в самом начале того, что кажется очень долгой и многообещающей карьерой.
Guitar World: Когда вы начали играть на гитаре?
Nuno Bettencourt: Можно назвать несколько причин?
GW: Ну, коротки ответ всем известен: тёлки.
Richie Kotzen: Это действительно главное…
Reb Beach: Я у видел Эйса Фрейли, пулявшего огнём из своей гитары, а потом он ткнул в неё пальцем и всё вокруг взорвалось! Это было самым удивительным, что я когда-либо видел в своей жизни. И я сказал: "Я хочу зарабатывать этим на жизнь".
RK: У меня тоже самое. Я видел, как Джин Симмонс дышит огнём, плюётся кровью. Знаете, ботинки с драконами и всё такое. Я это было что-то вроде: "Чёрт возьми! Вот чем я хочу заниматься!".
RB: Честно говоря, я не знал разницы между басом и гитарой. Я увидел что-то со струнами на распродаже и купил. Потом, когда я принёс это на свой урок, мой учитель даже не стал учить меня на нём. Он сказал: "Тебе нужна настоящая гитара". И тем же вечером мы пошли и купили мне Gibson, или что-то в этом роде. [автор точно не перепутал ответы участников? В других интервью Рэб заявляет совершенно другое – прим переводчика].
NB: Я практически родился в музыке. Я самый младший из 10 детей…
Остальные: Ого! Это здорово!
NB: И мой отец играл на всех инструментах. На скрипке и на всём остальном. Он всегда пытался научить нас. Это была одна из таких семей, где играют все. Все мои братья и сёстры играли на гитаре, басу, клавишных, ударных… Но я не хотел иметь с этим ничего общего. Я не хотел учиться. Хотя, стоило мне только выучить одну песню целиком - Knights In White Satin, я подумал, что это так круто, и захотел играть больше [автор точно не в теме. cудя по всему имеется в виду песня Nights In White Satin группы Moody Blues – прим переводчика]
RB: Когда я был ребёнком, мы врубали Aerosmith или Kiss, втыкались в наши маленькие комбики и играли с альбомами, звучащими через наши маленькие дерьмовые проигрыватели. Было так весело претворяться, что ты рок-звезда. Но потом мы перешли к практике. Я записал на магнитофон фанатов с Kiss Alive II, орущих между песен, ну вы слышали. Но я зациклил их на кассете на целых полчаса. Так то это было похоже на: шум оваций – пауза – шум оваций – пауза… Вот так. Это действительно заводило, когда играешь с этими овациями.
NB: Он хотел стать звездой, и стал ей, чувак.
GW: Значит Kiss и Aerosmith оказали большое влияние?
NB: Альбом Aerosmith Get Your Wings поначалу был моей Библией. Не столько из-за Джо Перри. Просто звук альбома очень крут. И Kiss тоже, конечно. Но в то время я хотел быть похожим на Питера Крисса. Прежде чем играть на гитаре, я был барабанщиком. Так что я сидел с парой деревянных ложек, перед парой стульев.
RK: Я брал с кухни мамины кастрюли и делал то же самое.
GW: Повлияли ли на вас гитаристы шестидесятых? Хендрикс? Пейдж?
RK: На меня да. Я был увлечён всей этой музыкой шестидесятых. Под влиянием моей мамы. Она была на концертах Хендрикса, думаю даже дважды. Она дважды видела живьём Битлов и Роллингов. Я просто вырос всё время слушая эту музыку. Мне она нравилась.
RB: На меня нет.
NB: Меня окружало всё, от Beatles до Van Halen, и всего что между ними. Потому что в моей семье такая разница в возрасте. Мне сейчас 23 года. Моему старшему брату 40. В некотором смысле он почти как папа. Так что я заходил в одну комнату, а моя сестра слушала Bee Gees или что-то в этом роде. Заходил в другую комнату, и там звучал Aerosmith.
В шестидесятых и семидесятых годах было больше определённости между песнями и группами. Если послушать группы восьмидесятых, трудно вспомнить, где, чья песня. Фото - Эдди Маллак
RK: Моя мама – огромная фанатка Beatles. И я брал её плакаты Beatles и пририсовывал им усы, портил их, потому что ревновал. Мне нравилась музыка, и я сидел и слушал ее. Но я не давал ей понять, что мне это нравится. Я разрисовывал лицо Полу МакКартни.
RB: Испортить Beatles? Это кощунство!
NB: Это ужасно, чувак.
RK: Ну мне было всего три года!
GW: Кстати, о влиянии шестидесятых. Рэб, как Winger решились на кавер Purple Haze?
RB: Мы ехали на такси в студию и Кип [Уингер] предложил: "У меня есть идея – давайте сделаем Purple Haze". И я ответил: "Ты чокнутый? Я ни за что не запишу эту песню на альбоме". Он сказал: "Просто поверь мне". Он привёл меня в студию и сказал: "А теперь послушай это". [берёт свою гитару и наигрывает грув из версии Winger]. Я мгновенно вошёл в этот ритм. Это было действительно круто. И Двизил [Заппа] был в то время в городе, поэтому мы пригласили его поиграть с нами.
NB: Я встречался с Двизилом вчера. Я был у него в гостях. Забавно, что ты упомянул об этом. Я вошёл и увидел у него на стене платиновый диск Winger…
RB: Ага, это была хорошая песня, чтобы привлечь его поиграть джем, и всё такое. Потому что он был хорошим другом [продюсера] Бо [Хилла]. В итоге мы часами играли вместе.
NB: Он крутой гитарист. Я видел, как он играл гораздо круче, просто тусуясь с ним, чем он когда либо записывал на пластинке. Я даже сказал ему: "Твой альбом классный, но, бля, чувак, почему бы тебе просто не записать то, что ты играешь здесь?"
RB: Не знаю, слышал ли ты когда-нибудь эту версию Purple Haze, но он сыграл на ней очень круто. Круче, чем оригинал. Я так думаю. Так о чём я? О да, меня совершенно не волнует, что это песня Джими Хендрикса. Я просто думаю, что ритм действительно классный, и нам было очень прикольно играть в нём. Это не святотатство. Это не трибьют Хендриксу или что-то в этом роде.
GW: Если бы мы провели обряд вуду и смогли бы вернуть Джими, что бы вы ему сказали?
RB: Настрой гитару! [общий смех и кивки одобрения].
NB: Вообще-то, я любил смотреть его видеозапись, где он останавливался после первой песни и говорил: "Как вы понимаете, сегодня нас записывают. Так что я действительно буду заботиться о вас, ребята, и настраивать свою гитару перед каждой песней. Как будто он действительно этого хотел.
RB: Его рычаг тремоло продолжал расстраивать гитару. Каждый раз, когда он использовал рычаг, и всё.
RK: Дело в том, какое он влияние оказал. Если его гитара расстраивалась, меня это не особо беспокоило. Он был очень крут. Он был лучшим шоуменом на свете. Похоже, что Принс того же мнения.
RB: Я никогда не был фанатом Хендрикса.
NB: Я тоже не фанат Хендрикса, но я его уважаю. Эй, мы все его продукт, может через других, но его.
RB: Да, не думаю, что кто-нибудь из нас играл бы так, как мы играем, если бы не он. Не было бы Эдди, и… [с южным акцентом] мы были бы Стивом Морсом. Ладно, шучу.
NB: Всё, что я хочу сказать, не тянись к чему-то старому. Перенесись в девяностые. Ладно, Зеппелин был настолько хорош, что вы просто хотите быть такими же. От этого трудно удержаться. Сколько ещё риффов осталось? Джимми сделал их все, так что это тяжело.
RK: Я последний фанат Led Zeppelin в мире. Я никогда не увлекался ими. Когда я слышу их по радио, мне это нравится. Но у меня нет ни одной записи Led Zeppelin. Я не слушаю Зеппелин.
NB: Когда я учился в старших классах, я ненавидел Led Zeppelin из за их фанатов.
RB: Ты ненавидел их потому что они всем нравились?
NB: Верно. И вот, что произошло: когда я собрал группу с Гари [Чероне], вокалистом Extreme, он заставил меня послушать Led Zeppelin. И тогда я полностью изменил своё мнение.
RB: Это просто одни из величайших произведений, которые когда-либо были написаны.
NB: Их аранжировки не придерживались никаких правил, или чего-то подобного. Это было круто. Вы не можете выпустить подобное сейчас. Теперь всё похоже на фастфуд-рок. Радиостанция не даст вам семь минут, на песню.
RB: Мой рекорд-лейбл не разрешил мне записать шестиминутную песню. И даже если бы они разрешили, радио-диджеи просто рассмеялись бы.
NB: Вот кому я завидовал, так это Guns ’N Roses, когда они появились. У них по радио было несколько длинных песен. И я завидовал тому, что это сошло им с рук. Я хотел бы того же самого.
RB: Whitesnake тоже смогли сделать это со Still Of The Night. И мне это нравится.
GW: Ричи, вы выбрали путь инструментальной музыки. Так что вопрос о длине песни, вероятно, вас не так сильно беспокоит.
RK: На самом деле, завтра я улетаю, чтобы начать работу над альбомом с вокалом. Я собираюсь петь на своей следующей пластинки.
RB: Давай, Ричи! Удачи!
RK: Я думаю, я покончил с инструменталом в своём творчестве с моим последним альбомом. Потому что я совершенно сошёл с ума играя лики и всё-такое. Теперь я хочу заняться настоящими песнями. Я хочу, чтобы моя пластинка понравилась нормальным людям. Не только гитаристам.
GW: Вам нужны эти мамочки.
RK: И мамочки, и папочки, и девочки. Но там всё ещё есть классные гитарные фишки.
Лучше всего учиться на группах кантри-рока: Molly Hatchet или Outlaws. Их соло можно играть часами.
Фото - Пол Наткин.
GW: Бытует мнение, что вы, ребята, настолько увлеклись тэппингом, дайв-бомбами и техникой до такой степени, что всё, что вы делаете, больше не является рок гитарой в традиционном смысле. Что вы об этом думаете?
NB: Восьмидесятые были очень странными, если говорить о музыки. думаю, это определенно была эпоха, когда люди перенесли саму гитару в какое-то новое место - я не знаю куда. Я думаю, что разница между восьмидесятыми и более ранними временами заключалась в том, что в шестидесятые и семидесятые было больше определённости между песнями и группами. И в девяностых, я думаю, это снова произойдет. Потому что совсем недавно люди начали понимать, насколько крутым был Зеппелин и всё такое. Вместо того чтобы развивать музыку дальше, все просто начали копировать друг друга, что было не так уж и круто. Но хорошая сторона в том, что мы начали понимать, насколько важны песни. И мелодии. Если послушать группы восьмидесятых, трудно вспомнить, где, чья песня. А вот песни предыдущего десятилетия можно различить. Слушаете, и говорите: "Это была вещь Aerosmith". Или Queen, или что-то в этом роде. В восьмидесятые больше не было такого разделения. Было много крутых соляков, и всё.
RK: Я думаю, что вся эта инструментальная неоклассика сейчас немного утомляет.
RB: Думаю все устали от неё ещё три-четыре года назад.
RK: Мне никогда не нравились эти вещи Ингви, потому что все мои друзья были увлечены этим. Я просто не хотел быть частью всего этого. Думаю, это мне тоже помогло. Потому что я не играю никаких фраз в гармоническом миноре. Ну, хорошо, немного играю. Но вы знаете, что я имею в виду.
NB: Мне нравились подобные вещи, когда они только появились. Я пытался кое-что из этого сделать. Но мне не нравятся такие вещи, как [начинает что-то напевать в женском оперном стиле].
RK: [монотонно] Падабадабадабадаааа. Падабадабадабадаааа.
NB: В этом нет души. Неоклассика просто зашла слишком далеко. Но меня бесят те, кто говорят, что у Клэптона чувства, а у Ингви голая техника. Понимаете, я не верю в концепцию, что раз вы играете медленно, значит, вы играете с чувством. Я считаю, это полная херня. Чувство это то, что подходит к песне. Я думаю, что с чувством можно играть как медленно, так и быстро.
RB: Но я люблю быструю игру на гитаре!
NB: Однозначно. Я тоже. Это как раз моя точка зрения. Я люблю быстро, и люблю медленно. Мне не нравится, когда слушатели отвергают вас за то, что вы совмещаете и то и другое. Например, когда вы переходите к тэппингу, они говорят: "О нет, опять началось".
RB: Многие так говорят, потому, что сами не умеют.
NB: Но есть и другая крайность. Есть быстрые ребята, которые не хотят слушать, когда кто-то просто держит одну ноту, и у неё приятное звучание.
RB: Знаете, что ещё: игра ритм-партий. Есть ребята, которые говорят: "Окей, давай сыграем блюз". Я играю ритм под его соло, и он играет отличные вещи. Но когда наступает моя очередь солировать, он не знает, как играть ритм: "Уффф, когда мне переходить на A?"
NB: Иногда, после концерта, подросток спрашивает тебя: "Как вы занимаетесь, что вы делаете для того, чтобы играть лучше?" Я всегда стараюсь подчеркнуть роль ударных. Не в смысле того, чтобы научиться играть на барабанах, а в смысле того, чтобы понять, что делает барабанщик. Так вы почувствуете акценты и тайминг. И это помогает любому, независимо от того, гитарист ли вы, клавишник или кто-то ещё.
RK: В ритм-игре, я думаю, важнее всего голосоведение. Это действительно может сделать песню. Определённое голосоведение мелодии и басовых нот, играющих такие вещи, как мажорные терции. В противоположность тому, когда басист просто играет тонику, а гитара просто бьёт аккорд. Это так скучно, знаете ли. И есть много способов оживить это.
RB: О, да. [хватает гитару] Вот как я обыгрываю E. [добавляет фа на верхней струне, а затем на нижней]. [а автор точно правильно понял, что ему продемонстрировал Рэб? какая нахрен фа ми мажоре? – прим переводчика].
GW: Иногда я слышу Джо Уолша в ваших ритм-партиях.
NB: Мне нравится Джо Уолш. Есть два гитариста, которых я считаю недооценёнными: Джо и Пэт Трэверс. Пэт – один из моих самых любимых ритм-гитаристов. Мне просто нравится его стиль игры.
GW: Вы все трое подходите к тэппингу одинаково, или ваша техника отличается:
NB [указывая на Ричи] Я вообще, блядь, не понимаю, как ему удаётся такое, когда он играет тэппингом.
RB: Его руки похоже раз в 10 больше моих.
NB: Должно быть правило. Нам нужна система рейтингов. Если чувак лучше меня, я хочу знать, какого размера его руки.
RK: Рэб, то, как ты играешь восходящее легато, действительно поражает меня. Кажется это в Seventeen. Как ты это делаешь?
RB: [показывая на гитаре] Я думаю, что сильно отличаюсь от остальных тем, что при переходе со струны на струну помогаю себе вот этим пальцем [показывает на безымянный палец левой руки, исполняя фрагмент гаммы одной рукой]. Этот лик – восходящая минорная гамма. Все обычно используют хаммер-он указательным пальцем, но я использую его для барре. Ты никогда не делал так? [исполняет стандартные блюзовые пулл-оффы безымянным пальцем].
NB: Ну-ка, погоди. Это слишком. Рэб однажды показал ему лик, и Ричи сыграл его идеально.
RK: Обычно я просто играю хаммер-он указательным пальцем [вместо того, чтобы делать срывы безымянным].
NB: Да, я играю точно так же.
RB: Видите, а я так не могу. Потому что я не использую мизинев. Вот так. [обращаясь к Ричи] Ты используешь мизинец, а я играю только этими двумя пальцами [средним и безымянным]. Я никогда не использую мизинец. Когда я играю, мой мизинец просто болтается. Смотрите, когда я перехожу на следующую струну, двигаясь вверх по гамме, я играю срыв безымянным пальцем.
GW: В наши дни гитарные герои – такое недолговечное явление. Кажется, что каждую неделю на обложках гитарных журналов появляется новый парень. И будучи одним из этих ребят, не боитесь ли вы, что на следующей неделе вас забудут? Что кто-то сместит вас с пьедестала?
RK: Вот почему я хочу петь.
RB: Если кто-то ходит и говорит: "Я гитарный герой", то он - мудак.
GW: Я не думаю, что кто-то так делает. Но я думаю, что люди привязываются к этой роли.
RK: Как можно быть гитарным героем на основании всего одной записи? Другое дело, если у кого-то много достижений. Но они записывают всего один альбом с большим количеством нот, и вдруг становятся гитарными героями и все должны им поклоняться? Это просто глупо. Ненавижу слушать свою первую запись. Мне было 18, и это было всего год назад, но когда я слышу это, я думаю: "О боже, какой же понос. Какой музыкальный понос!" Но хорошо быть честным с самим собой.
RB: Да. Потому что ты знаешь, что становишься лучше. Если ты вернёшься, и скажешь: "Боже, как я это сделал?", тогда у тебя проблемы.
RK: Ещё одна вещь: когда я бродил по NAMM Show в этом году, я практически возненавидел звук самой гитары.
NB: Бывали случаи, когда мне хотелось больше никогда не играть на гитаре. Иногда мне кажется, что быть гитаристом так ужасно. От игры на гитаре во множестве вещей, которые я слышу на пластинках и на MTV, меня просто тошнит. Но потом я испытываю такое чувство: я не хочу звучать так, как будто считаю себя богом или кем-то в этом роде. Но ты чувствуешь, что у тебя есть эта миссия, чтобы, может быть, сделать что-нибудь крутое, чтобы ты мог спасти девяностые, понимаете? Попробуй сделать что-нибудь, чтобы молодёжь могла взглянуть на гитариста и увидеть что-то новое. Или певца. Никто больше не похож на Мика [очевидно имеется в виду Мик Джаггер – прим. переводчика]. Никто больше не шоумен. Ни в одной из новых групп. Дон Доккен ставит ногу на монитор, и так весь концерт [показывает мимикой унылое шоу].
RK: Сейчас так много групп, которые просто всё передирают у всех. Сейчас столько групп танцующих в стиле Эксла Роуза. Что ха хрень, чувак?
NB: Взгляните на это с другой стороны: когда появились Bon Jovi, он добился успеха, и все стали петь как Джови. Вынуждены были. Они хотели продавать пластинки. Это бизнес. Неважно, насколько вы думаете, что это искусство. Ты должен думать, что чуваку, который издаёт твой альбом, наплевать, что ты думаешь, и почему ты это делаешь. "Смогу ли я вспомнить припев после первого прослушивания?" Это всё, что он хочет знать. Если он сможет вспомнить, возможно, он подпишет с вами контракт.
RB: В том то и дело. Гитара не так важна в поп-музыке. Когда я играю соло перед 10 000 человек, только пять процентов из них заметит, лажаю я или нет. И если я буду стоять и играть самое невероятно техничное крутое соло в моей жизни, лишь пять процентов скажет: "Это было круто". Все скажут, что это отстой, если я не ношусь по сцене, не подбрасываю гитару…
NB: Но ты должен понимать. Это как если бы ты смотрел на Эйса Фрейли и видел, как его гитара дымится.
RB: Ну, я понимаю. Но это всё равно отстой.
RK: В этом и есть вся суть. Люди не понимают, насколько это на самом деле неважно, если смотреть на вещь в целом. Сколько народу покупают пластинки из за гитары?
RB: Всё дело в домохозяйке из Айдахо. И что они вырезают, когда редактируют песню для исполнения по радио?
Все трое: [хором] Соло!
RB: Помните Rosanna группы Toto? Замечательное соло в Rosanna… [Ричи хватает гитару и начинает играть его нота в ноту].
NB: Он знает её наизусть! Охренеть!
RB: Откуда вы взяли этого парня? Чёрт возьми! Ричи, мужик, ты – бог!
RK: [немного смущённо] Моя проблема в том, что существует слишком много вещеё, которым я хочу научиться, поэтому, я не могу тратить всё время, которое мне бы хотелось, на каждую из них. Многие не понимают этого и говорят: "Ох уж эта грёбаная теория, ну её нахер" Я не понимаю, как люди могут заниматься этим, не понимая гамм, ладов и тому подобного.
RB: Ну… ты говоришь здесь не с теми ребятами. Например, я знаю тонны всяких гамм. Я просто не всегда знаю их названия.
RK: Ты просто должен понять модальную систему. То как ноты соединяются на грифе.
NB: Что за модальная система?
RK: Хорошо, смотрите. [играет в мажорной гамме с молниеносной скоростью] Вы можете играть в этой гамме в любой тональности.
NB: Конечно. Но я не знал, что это так называется.
RK: Я не имею в виду, что ты должен знать, как это называется. Я просто имею в виду, что ты должен уметь ориентироваться по всему грифу и играть в любой тональности. Понимаешь, эти ребята… [кривляющимся голосом] "О, да, я умею играть быстро" [играет много хаотичных нот, очень быстро, но намеренно небрежно] "О, да, вот как я могу". [общий смех]
NB: Знаешь, что самое худшее? Есть вещь, которая меня бесит. Обычно я это слышу у альтернативных групп, таких, как REM или Smits, или ещё у кого-то в том же роде. Они поют небольшую поп-песню в мажоре, а затем играют эту грёбаную минорную блюзовую гамму. Грёбаная пентатоника! Есть песня Литы Форд, в которой она тоже так делает. [комично показывает на гитаре] Вместо того, чтобы сыграть так [исполняет другую гамму, с большой терцией вместо малой и мажорной секстой вместо доминантной септимы].
RB: Верно. Я называю это "счастливой" пентатоникой. Но, да. Я тоже это ненавижу.
RK: Многие гитаристы так поступают. Но вот, что я имею в виду, говоря о модальной игре. [исполняет на своей гитаре несколько модальных фраз]. Как будто я играю Си минор, но гамма – миксолидийская.
GW: Я хотел бы поднять вопрос о музыкальном образовании. Насколько это важно?
RB: У каждого свой путь. Некоторое время ходил в Беркли, и это было не то, что мне нужно. Но у меня есть друг, который пробыл там четыре года и закончил учёбу. И теперь он действительно успешный студийный музыкант. Он может мгновенно прочесть с листа всё что угодно, и это здорово. Я тоже хотел бы уметь бы так.
NB: Нах. Я не готов тратить на это время.
RB: Однажды я пытался дать урок. Это было ужасно.
RK: У меня несколько учеников…
NB: Ну, мужик! Это круто!
RK: Особенно если у вас есть хороший ученик, который практикует. Вы ему что-то показываете, и он возвращается на следующей неделе, и может это сыграть.
NB: Проблема в том, что современная молодёжь не хочет учиться, они сразу хотят получить результат. Они не хотят, чтобы вы учили их чему-то, что поможет им научиться самостоятельно. Всё, что их интересует, это: "Что за лик ты играешь?" Я считаю, что поставить пластинку и снимать её целых 12 часов, запершись в своей комнате, не есть, не спать, и изучать соло Ван Халена – это научит вас чему-то действительно важном. Это учит вас собственным способам развития. Ты не будешь играть так, как Эдди. Но ты разовьёшь вещи, которые сделают тебя более сильным гитаристом. Если я научу ученика лишь одному из своих приёмов, этого просто не произойдёт.
RB: Никто не может научить тебя твоему собственному стилю. И, кроме того, интереснее ему учиться по записям. Потому, что, когда ты занимаешься, таким образом, ты как будто в группе. Ты – Джо Перри! Но я думаю, что лучше всего учиться на альбомах кантри-рока, таких групп, как Molly Hatchet или Outlaws. Потому что их соло длятся часами, как например Green Grass And High Tides Forever, и если вы выучите это соло…
RK: [очень тихо] Никогда не слышал.
RB: Ты никогда не слышал Green Grass and High Tides Forever? Я куплю диск и пришлю тебе. Самое крутое соло, примерно на девять минут.
NB: Для меня это как Sweet Home Alabama. Мне очень нравится это соло.
RB: У Molly Hatchet тоже было несколько подобных соло. Ребята не были потрясающими или вроде того, но соло были очень мелодичными и легко игрались.
GW: Успех в раннем возрасте изменил вашу жизнь?
NB: Успех, чувак? Я не чувствую никакого успеха. Задай этот вопрос Рэбу, чтоб его… [смех].
RK: Вы заметили, что я не проронил ни слова, не так ли?
NB: Что вы подразумеваете под успехом? Я доволен, я счастлив. Забудьте о счастье. Потому что я знаю, что в Соединенных Штатах есть миллион групп, которые убийственны, которые заслуживают того, чтобы их услышали, - и я уверен, что никогда не услышат.
RB: [обращаясь к Нуно] Вы, ребята, уже стали золотыми?
NB: Нет. Ты издеваешься? Мы продали всего 300 000.
RB: Альбом всё ещё продаётся?
NB: Да, продаётся, так, по мелочи.
RB: А следующий альбом, как понимаешь, поднимет и продажи первого. Когда вы выпустите второй альбом, он станет трижды платиновым, а ваш первый альбом станет платиновым.
NB: Да, здорово говорить, что у тебя есть золотой или платиновый альбом. Но я доволен. Я не сказал бы, что это хреновый альбом.
RB: Когда какой-нибудь подросток подходит к тебе и говорит: "Вы так сильно на меня повлияли!", тогда ты чувствуешь, что действительно чего-то добился.
NB: Я очкую. Даже если это небольшой клубный концерт. Ко мне подходит какой-то подросток и говорит: "Вы изменили мою жизнь". Я думаю: "Почему ты так говоришь мне?"
Фото - Уильям Хеймс
GW: Я хотел бы спросить о распорядке повседневной практики… [Рэб и Нуно показывают на Ричи, все трое смеются]
NB: Похоже у него есть распорядок. У меня его нет.
RK: До недавнего времени у меня не было распорядка. Сейчас я просто приступаю к занятиям в 12 или в час. Беру гитару и начинаю играть. Я нахожу то, чем хочу заниматься, что я не умею, и работаю над этим. Иногда это отличная вещь, чтобы почувствовать себя сумасшедшим. Я сажусь и делаю случайные заметки на листе бумаги, а затем пытаюсь выучить это.
NB: Я делаю то же самое, но не пишу заметок. Когда я придумываю мелодии для соло, я всегда гундосю себе под нос. Я напеваю, многое из того, что обычно не делал бы пальцами. Я напеваю случайные мелодии, а затем воссоздаю их на своей гитаре.
RK: Кто-нибудь подпевает себе во время игры на гитаре? Я давно не играл живьём, но когда играю, постоянно так делаю. Никто этого не слышит, но я не могу ничего с этим поделать.
GW: Есть ли физическая опасность при такой интенсивной игре на гитаре, как у вас, ребята? Вы можете получить травму?
RB: О Боже, да. Однажды я вырвал себе весь ноготь. В Рэдвуде в Денвере.
NB: У меня есть небольшое сольное произведение, которое я играю на наших концертах. Я чувствую такое давление, что напрягаюсь. Я не устаю, но немеет вся рука. Я нахожусь в середине соло и внезапно не чувствую руки. У меня проблемы с расслаблением.
RB: Когда ты исполняешь дайв-бомбу, ты должен открыть рот. Я никогда не видел, чтобы кто-то этого не делал.
NB: Да, но я ненавижу то, что я называю рок-гримасами. Я называю их так из-за людей, которые делают это фальшиво. Ты можешь сразу сказать, когда человек искренен.
RB: Ты думаешь, что есть люди, которые делают это фальшиво, черт возьми?
NB: Ты прикалываешься?
RK: Конечно, есть!
NB: Меня от этого тошнит. Я сразу замечаю в клипах, когда кто-то кривляется. [принимает несколько нелепых поз со своей гитарой] Я всегда обещал себе, что никогда не буду таким. Раньше я так сильно ненавидел это фальшь. Но на днях я смотрел видео о нас, и, как ты сказал, ты ничего не можешь поделать, когда исполняешь дайв- бомбу. Я поймал себя на том, что делаю все эти гримасы.
RB: Мой брат ... эээ ... директор Метрополитен-опера в Нью-Йорке. И ему действительно нравится такая музыка. Он пришел посмотреть одно из наших шоу и сказал [произносит с интонацией школьной училки]: "Рэб, ммм. Я думаю, что группа была очень хороша. Но я просто должен тебе кое-что сказать. Ты выглядел действительно нелепо на сцене. Зачем ты корчил такие уродливые рожи?" Я ответил: "Я не замечал ". Он сказал: "Рэб, ты же знаешь, что корчишь рожи". "Нет, не знаю. Это просто машинально"
RK: На днях кто-то спросил меня: "Почему твоя губа так поджимается, когда ты исполняешь бенды?"
RB: Когда мы снимали наш последний клип, режиссер сказал: "Рэб, ты корчишь настоящие уродливые гримасы, чувак". И я снова ответил: "Я даже не замечаю этого" Он возразил: "Рэб, ты даже не подключен к розетке. Просто сделай лицо попроще".
GW: Где каждый из вас, ребята, думает, что вы будете делать через десять лет?
NB: Мы все будем в этой студии и будем снимать фотосессию для статьи под названием "Старые пердуны девяностых".
RB: Я знаю, где буду. Я буду дома с лабрадором, женой и двумя детьми. У меня будет потрясающая студия на 160 дорожек. Я отправлю свои кассеты в MGM. Я буду делать саундтреки к фильмам. И в свободное время. Я буду проводить воссоединения с Winger. И создам фьюжн-группу для игры в клубах.
NB: У него все в порядке.
RK: Если бы я не собирался играть через десять лет, я бы, наверное, занялся продюсированием. Думаю, это было бы здорово. Но я, наверное, буду играть. Через 10 лет мне будет 28.
RB: Ха! Ты будешь моего возраста!
Поговорим о живом звуке
Далее следует оживлённый спор:
NB: Когда речь идёт об оборудовании… [громко рыгает] вот, что я хочу сказать об оборудовании.
Нуно возвращается к изучению Ibanez Ричи Котцена, разрисованному картинками из фильмов ужасов. тем временем хозяин гитары старается быть более любезным.
RK: Знаете, что у меня есть из оборудования? Моя гитара, шнур и полу-стэк Laney. Когда мне было 17 лет, у меня было эффектов больше, чем вы можете сосчитать на пальцах. А теперь я вообще не использую никаких примочек. На альбоме я сделал несколько изящных вещей с Yamaha SPX90. Странные вещи с гармонайзером, просто для удовольствия. Но на концерте у меня только усилок. Что я делаю, так это просто заставляю звукооператора добавить немного дилэя на пульте. Почему-то на концерте эффекты всегда лучше звучат, когда их добавляют после. По крайней мере, для меня.
NB: [подводя итог] Знаете, что. Вы можете иметь все эти эффекты на сцене, если хотите, но все они должны включаться в разрыв. И у меня только один процессор эффектов в разрыве – Roland MEP-5 [скорее всего автор опять не в теме, и имеется в виду ME-5 – прим. переводчика]. У меня был печальный опыт с оборудованием, поэтому я стараюсь всё упростить. Я использую гейтированный ревер [так называемый дакер, когда эффект подавляется звуком инструмента, он появляется в виде хвостов при заглушении струн – прим. переводчика] для своих ритм-партий, просто чтобы сделать их звук немного жирнее, что необходимо когда в группе на концертах всего один гитарист. Во-первых я не доверяю звукорежиссёрам, а во-вторых мне нравится слышать это на сцене. И мне нравится играть против задержки [как в Flight Of The Bumble Bee – прим. переводчика].
RK: [протестуя] Но ты можешь всегда получить это из мониторов?
NB: [поворачиваясь к Рэбу] Ты скажешь, или мне сказать ему, чтобы он не доверял звукорежиссёрам?
RK: [настойчиво] Я редко это делаю, но я ненавижу много оборудования, с которым приходится иметь дело на сцене.
RB: В следующем туре Winger, я собираюсь работать в духе Ван Халена. Я пробовал, и для меня это лучший способ. Вы нагружаете выход на кабинеты вашего усилителя лоадбоксом (т.е. эмулятором кабинета) и оттуда пускаете звук на все эффекты. Но все ваши эффекты должны быть заведены через микшер, чтобы вы могли смешать их с сухим звуком. И просто пустите стереовыход микшера в усилитель мощности HH, а оттуда на динамики. Это самый правильный способ. Звучит как в студии.
NB: [возражая] Я доволен разрывом.
RB: Это зависит от того, какой усилитель ты используешь.
NB: На гастролях я использовал Marshall JCM с переключением каналов [видимо речь о JCM800 2205 – прим. переводчика], потому что это была единственная модель с разрывом.
RB: Петля эффектов была хороша?
NB: Ага. Это было здорово. Единственная проблема, с которой я столкнулся, это цифровая обработка. При включении или выключении эффекта проходит целая миллисекунда. Ты не слышишь это в живую, но…
RB: [торжествующе] Вот! А если смешивать эффекты со звуком с помощью микшера, он этого не допустит. Потому что у вас будет сухой звук. Именно так поступают многие ребята, у кого есть SPX90. Потому что на SPX90 при переключении выпадает звук.
Но Нуно, похоже, не слушает, он увлечён игрой на гитаре Ричи.
NB: Здорово играет!
RK: Однозначно.
NB: Это .11?
RK: Да, я играю на .11.
NB: Хуясе!
RK: Я люблю жёсткие струны, хотя я и играю довольно жёстко.
ПОДДЕРЖАВ GUITARBLOG.RU ДОНАТОМ
